Три Письма

Мирза Фатали Ахундов — азербайджанский писатель-просветитель, философ-материалист и общественный деятель; зачинатель азербайджанской драматургии и основоположник литературной критики в азербайджанской литературе; титулуется «мусульманским Мольером»

Родившись в семье крупного духовного лидера, после развода родителей был вынужден переехать к дяде, который стал для него «вторым отцом», который продолжал, как и отец, учить его Корану, арабскому и персидскому языкам, а также прочим средневековым восточным наукам. В духовной семинарии, куда отправили учится Ахундова, он знакомится с азербайджанским поэтом Мирзой Шафи Вазехом, который знакомит будущего писателя с западной светской мыслью. Воспевавший своими стихами винопитие Вазех негативно относился к необходимости трезвости в исламе и считал мусульман чернью. Не увидев у молодого Ахундова зрелого разума, должной убеждённости в вере и наличия искренности Мирза Шафи Вазех отговорил его делать религиозную карьеру. Впоследствии Ахундов вспоминал Мирзу Шафи:

Однажды он спросил меня: «Какую цель преследуешь изучением наук?» Я ему ответил, что хочу быть моллой. Тогда он сказал мне: «Неужели и ты хочешь стать лицемером и шарлатаном? Не трать попусту свою жизнь среди этой черни. Найди себе другое занятие»

Будучи атеистом, Ахундов безудержно критиковал все религии и в особенности догмы ислама. Он считал, что все религии «абсурд и вымысел», которые являются главным препятствием в развитии и распространения просвещения, науки и культуры. Он отвергал идею о Боге как первопричине мира, источнике бытия Вселенной, придерживаясь той точки зрения, что бытие Вселенной «…в своём происхождении не нуждается в каком-либо другом бытии и есть единое, целое, могущественное, совершенное, всеобъемлющее существо, источник множества бесчисленных разнообразных частиц вселенной относительно их субстанций…»

Излишне прямолинейно и субъективно он критиковал своего верующего сына Рашида и жену Тубу-ханум, которая однажды бросила вызов его атеизму. Из-за враждебности Ахундова к исламу и мусульманам чинились препятствия к его погребению на мусульманском кладбище в Тифлисе.

В своём философском труде «Три письма индийского принца Кемал-уд-Довле к персидскому принцу Джелал-уд-Довле» Ахундов выступал с антиисламских позиций, называя учение Мухаммеда «системой надувательства простолюдинов», а Аллаха «кровопийцей и террористом», «безнравственным и жестоким эгоистом» и так далее.

Трактат «Три письма индийского принца Кемал-уд-Довле к персидскому принцу Джелал-уд-Довле» написанный в 1865 году считается самой значительной критико-публицистической работой Ахундова. В трактате показаны письма индийского принца Кемал-уд-Довле персидскому принцу Джелалу-уд-Довле. Автор в форме писем даёт критику основ исламизма и религиозных учений, деспотического феодального государства, правящей аристократической верхушки Ирана, рисует картины восточного деспотизма, обмана и продажности мулл, нищету, бесправие, невежество и рабство народа.

«Письма» были написаны на азербайджанском языке, впоследствии они были переведены самим автором на персидский и русский языки. Однако при жизни Ахундова напечатать «Письма» оказалось невозможным. Впервые они были изданы (частично) лишь в 1924 году в Баку Комитетом по новому алфавиту, а полностью — в 1938 году Азербайджанским филиалом Академии наук СССР. На сегодняшний день полный перевод этой работы на русский язык найти практически невозможно, что и сподвигло меня приступить к работе над данной книгой.

Хочу выразить благодарность всем, кто помогал в работе над переводом.

ТРИ ПИСЬМА ПРИНЦА

Рецензия на «Письма Кемала-Уд-Довле»,
написанная переписчиком для служителей шариата
1280 г.

Обладатели знания и мудрости ясно понимают, что в мире во все времена были и будут безбожные люди. Гневаться на них не принесет никакого результата. Так как, таких заблудших людей не мало, живут они не в нашей стране, не предпринимают организованных протестов в определенный момент времени, а значит расправиться с ними не так уж и легко. Их бесчисленное количество. Каким же образом можно справиться с ними?

Французские, российские, и другие европейские авторы в своих книгах, распространенных по всему миру, причину протестной волны бабидов (течение внутри Ислама, названное по прозвищу Мирзы Али Мухаммада – «Баб») видят в недостатках и слабом фундаменте Иранского султаната, а также в лживости исламской религии. Эти авторы высмеивают и насмехаются над попытками иранцев уничтожить заблудших бабидов, преподнося их действия как признак невежества и мракобесия, а также неспособности отличить плохое от хорошего.

С тех пор как в европейских странах люди получили возможность свободно выражать свои мысли — будь то ложные и вредные либо правдивые и полезные, в каждом уголке мира безбожники начали публиковать свои идеи. Однако, им никто не препятствует и мучить их не собирается.

Французские безбожники Вольтер, Рено и другие написали множество книг о вымысле христианской религии и распространяют их среди христиан, миру известно об этом. Однако, ни главы государств, ни уважаемые представители среди тех народов не оказывают давления на авторов. Ибо они хорошо понимают, что лучшим средством против распространения среди народа негативного влияния лживых идей является не угроза и преследование безбожников, а аргументированные ответы им с доказательствами, основанными на логике и здравом смысле. Точно так же как имам Али ибн Абу Талиб в своей дискуссии с одним безбожником опроверг его мнение мудрыми ответами.

Именно после таких ответов, протесты (порой более резкие, чем протесты Джелал-уд-Довле) этого безбожника в глазах народа полностью потеряли всякую состоятельность. Подробности этой дискуссии были так описаны в книге шейха Сеида ибн Мансура Ахмеда Табарси: «Один из безбожников пришел к Амиральмумину (Повелитель мусульман) и сказал: если бы в Коране не было спорных моментов и противоречий, я принял бы вашу религию…».

Также и Али ибн Мусариза на встрече у могущественного халифа Мамуна победил в споре с несколькими невежами и безбожниками своими безгневными научными и мудрыми ответами. Те, кто знаком с произведением шейха Табарси, несомненно, хорошо знают о подробностях этих дискуссий. Точно так же и в других произведениях имамы и духовные лидеры, вступив в дискуссии, своими логическими доказательствами заставляли замолкнуть невеж и безбожников, роняя последних в глазах общественности.

А сейчас, недостойный сын Аврангзеба, публикуя свои отвратительные мысли, старается очернить исламскую идеологию; несомненно, что и его можно считать одним из невежд и безбожников, которые были до сегодняшнего дня и будут в будущем.

Нет сомнений в том, что его пустые идеи не смогут причинить никакого вреда исламской религии и его пророку, а он сам, как и другие безбожники канет в лета, яркий же свет шариата подобно лучам солнца до скончания веков будет озарять мир. Однако с тем условием, что должен быть дан обоснованный категорический ответ, отвергающий его вредные идеи, чтобы они потеряли свое влияние и ценность среди народа.

Если же промолчать перед ним или же разгневавшись начать жаловаться на него, такая ситуация может послужить признаком беспомощности религиозных ученых и народных мудрецов. В таком случае безбожники могут еще более активизироваться.

Предположим, что Али и Вали не способны написать им ответ; так неужели среди известных ученых не найдутся те, кто смог бы дать мудрые ответы этим сквернословам, чтобы устранить их влияние?! А ведь везде в Европе на произведения Вольтера и Рено были даны достойные ответы, и их авторы были опозорены. В результате, христианская религия не только не пострадала из-за протестов этих безбожников, а наоборот, все больше процветает и прогрессирует.

Как известно, наши имамы всегда опровергали безбожников своими мудрыми ответами, тем самым устраняя их авторитет в народе. Кроме вышеперечисленных мер, других способов предотвращать распространение их произведений и не допускать их воздействия на убеждения невежественных масс — нет и никогда не будет.

Когда копия «Писем Джелалу-Уд-Довле» попала мне в руки, сперва я так разозлился, что решил разорвать ее или сжечь в печи. Но потом подумал, а какая будет польза от моего гнева? Допустим, я порвал или сжег одну копию. Разве этим возможно предотвратить распространение других копий? Глубоко поразмыслив над этим, я отказался от своей задумки.

А сейчас по просьбе вашего господина высылаю вам эту копию. Только с тем условием, что вы возжелаете написать ответ, отвергающий замысел данного произведения. Поэтому и пишу это письмо в приложение к произведению, чтобы вы не поступились своей обязанностью постоять за честь исламской религии. Если в результате ваших усилий будет написан и опубликован категорический ответ этим сквернословам, в таком случае возможно полностью устранится вероятность причинения вреда нашей религии, вере и государству. Вот и все.

ПЕРВОЕ ПИСЬМО

Дорогой мой друг, Джелал-уд-Довле!

Наконец-то я послушал тебя и вернулся в Иран после поездки в Англию, Францию и Америку. Но я огорчен. Мне было бы лучше не приезжать! Мне было бы лучше бы не видеть в каком положении находятся мои единоверцы. Душа разрывается.

Эй, Иран! Где твои помпезность, величие и благополучие времен Джамшида, Хештаджа, Ануширвана и Хосров-Парвиза?! Безусловно, в сравнении с нынешним положением американского и европейских народов благополучие и величие Ирана тех времен выглядело бы как светильник перед солнцем. Но по сравнению с мраком сегодняшнего Ирана оно светит как яркое солнце.

Эй, Иран! В те времена, когда твои падишахи следовали принципам «Общественных догматов» (документ на подобии Конституции), они несколько тысячелетий помпезно и счастливо правили в этом райском уголке планеты. Под их властью народы жили в спокойствии и с достоинством. Не видели бедности, не просили милостыню; внутри страны были свободны, а за ее пределами уважаемы. Молва о величии иранских падишахов облетела весь мир. К сожалению, обо всем этом сегодня свидетельствуют не иранские источники, а греческие. А причина в том, что оставленные иранскими падишахами в память о себе книги и законы хранятся не у иранцев.

Эй, Иран! Твои сыновья хотя бы для того чтобы быть примером для будущих поколений, не сумели сберечь письменные памятники, показывающие твое былое величие. Вот почему мы слышим о твоей былой славе из чужих уст, изучаем ее по сохранившимся до нынешних дней произведениям древнегреческих историков, являющимися единственными свидетелями твоего прошлого величия. Потому что Греция больше других народов античного мира изучила твое блистательное прошлое.

Во времена древнеперсидских падишахов, в соответствии с «Общественными догматами», в каждом городе были бухгалтеры, которые вели учет собранных с подданных налогов и записывали их в журналы. В областях и отдаленных районах у бухгалтеров были уполномоченные. Падишахи назначали во все города приказчиков, делопроизводителей, разных чиновников, у каждого из которых были свои обязанности. Они собирали сведения о стране и подданных и отправляли падишаху.

Падишах в соответствии с «Общественными догматами» предпринимал меры по каждому делу. Никто не имел права угнетать и применять насилие ни к одному из подданных. Существовал отдельный закон о содержании армии. При халатном отношении к своевременной выплате солдатских жалований, военачальники в обязательном порядке привлекались к ответственности.

Подданные выплачивали 5%-ный налог с продуктов земледелия в пользу государственной казны. Лишь в эпоху Сасанидов подданные добровольно взяли на себя обязательство выплачивать государству одну десятую часть своего дохода. Собранные со всех областей налоги помещались в казну. Все расходы государства покрывались только за счет этой казны. Помимо этого, ни с подданных, ни с каких-либо источников дохода никаких взысканий не было.

На всей территории Ирана ни один из областных судей не имел право самостоятельно выносить смертный приговор. По каждому из таких случаев судья был обязан предварительно в письменной форме уведомить падишаха. Только лишь падишах в соответствии с «Общественными догматами» выносил решение и только потом его приводили в исполнение.

Вообще, по мере возможностей старались не применять смертную казнь. Собранная агентами информация тщательно проверялась на предмет достоверности. Армия не испытывала недостатка в казармах. Воины были привыкшие к жизни в трудных условиях. Никого не увольняли с работы без доказательства вины. Престарелым людям, всю жизнь проработавшим на государственной службе и их семьям назначались пенсии.

В каждом городе были отдельные больницы для мужчин и женщин, в которых также лечились и питались одинокие люди и чужеземцы. За больными женщинами ухаживали женщины. Слепые, хромые, дееспособные, одинокие люди за государственный счет обеспечивались едой в домах для инвалидов. Нигде по стране не было бедных и попрошаек.

Рядом с падишахом были его умные, доброжелательные соратники и советники. Они всегда поощряли его на добрые дела. Также на службе у падишаха состоял главный мобад (зороастрийский жрец). Главный мобад имел хорошие познания в науках, исторических событиях, преданиях, законах «Общественных догматов», и в самых сложных вопросах давал советы падишаху.

Падишах ежедневно принимал у себя людей. Однако, в неделю раз был особенный прием. В этот день рассматривались жалобы; у каждого человека была возможность попасть к падишаху и сообщить ему о своих проблемах. Падишах садился трапезничать с поданными за одним столом.

При падишахе служили гонцы, которые осуществляли быстрое сообщение между падишахом и его уполномоченными в областях.

Степени вознаграждения и наказания за хорошие и плохие деяния определялись в «Общественных догматах». О помиловании виновного никто не имел право просить, даже люди из близкого окружения падишаха. Отличившиеся в деле защиты интересов народа и государства вознаграждались в обязательном порядке.

Во время военных конфликтов мирное население противника не истреблялось. Возможно Бог именно поэтому и благословлял правителей тех времен, потому что они построили государство, основанное на чести и справедливости. В те времена обучающиеся, купцы, путники свободно путешествовали по свету и везде их встречали и провожали с уважением.

Жрецы ежедневно перед падишахом зачитывали строки из «Общественных догматов». Для гарема – «Золотого Дворца» — также действовали особые законы. У падишаха была главная жена. Ее окружали служанки. Она не имела права вмешиваться в дела государственной важности.

Эй, Джалал-Уд-Довле! В персидском государстве было много законов. В древние времена, когда наука и промышленность еще не достигли высокой стадии прогресса, у персов уже существовало развитое законодательство относительно своей эпохи. Перечисление всех законов персидских падишахов займет много времени.

Законов в «Общественных догматах» также много. В этом письме сложно указать каждый из них. Именно в результате соблюдения норм «Общественных догматов», персидские падишахи завоевали славу во всем мире. А персидский народ был одним из самых уважаемых среди народов мира. В нем чувство справедливости было настолько развито, что даже сейчас все народы помнят о справедливости Фирудина и Ануширвана.

Всему миру известно, насколько огромной в древности была страна персидских падишахов. На севере — река Джейхун (Амударья), Аральское озеро, Железные Врата – Дербент; на юге – Персидский залив, Оманское море; на востоке – река Сутлудж, протекающая между Синдом и Индией; на западе – Босфорский пролив и до средиземноморского побережья области Белуджистан, Афганистан, Кабулистан, Гурия, Лахор, Систан, Кашмир, Шикарпур; весь Синд, Балх, Хивы, Оркендж, Кипчакская пустыня, Шеки-Ширван, страна Бабилов, Хийра и Диярбакыр, Армения, Сирия, новый Шам и Халеб были под властью иранских падишахов. Как же были счастливы подданные на всех этих землях!

Ах, как жаль тебя, Иран! Где то государство, где то величие, где та сила, где то счастье?

Голодные оборванцы арабы вот уже 1280 лет превратили тебя в несчастную страну. Ты стоишь в развалинах, твой народ невежественен, не знает о мировой культуре и лишен свободы, а твой падишах – деспот.

Тирания деспота и фанатизм духовенства привели твой народ в состояние безволия, недееспособности, рабства. Его талант и достоинство заржавели. Унижение, подлость, рабство, подхалимаж, лицемерие, хитрость, трусость двуличие вошли в привычку. Преданность, справедливость, верность, храбрость, мужество и прочие благородные качества будто стерты из его природы.

Быть может, даже через века, Иран, твой народ не обретет великолепие, не найдет спокойствие и счастье, и не достигнет уровня мировой культуры.

Бесчисленное количество твоих сыновей под тяжестью мракобесия и ужаса нищеты покидают тебя, отправляются в страну Османов, в Россию, Афганистан, Туркестан, Францию, и там в тяжелых условиях батрачат и влачат жалкое существование.

Около двухсот тысяч иранских женщин и мужчин со своими детьми находятся в неволе у туркменов и заканчивают свои дни в страданиях и слезах. Никто не стремится к ним на помощь и не собирается их спасать.

Твой падишах сидит у себя в столице, неосведомленный о мировом прогрессе, и думает, что царствование — это ношение красивой одежды, поедание вкусных блюд, неограниченная власть над подданными; думает, что все должны преклоняться перед ним и как презренные рабы стоять в ожидании приказаний, а глупые поэты расхваливать его как малого ребенка раздутыми похвалами и сочинять хвалебные стихи в его честь, в которых восхваляя его могущество и величие, уверяют его в том, что Рим и Китай трепещет от страха перед ним.

Удивительно, что падишаху нравится такая лесть. И он даже награждает таких лживых воспевателей. Совершенно не в состоянии понять, что не только Цезарь или Каган, а вообще никто в мире не считает его за человека. Не обеспокоен тем, что в других странах известен лишь своим бесчестьем. Бедняга не знает, что в других странах при упоминании его имени все презрительно отворачиваются.

Эй, несчастный Иран! Покойный Фирдоуси еще 800 лет назад предчувствовал твое нынешнее состояние и сообщил об этом устами Рустама – сына Хурмузд Шаха (из письма Рустама своему брату):

Арабам выпало Ирану нанести обиды
Не будут больше править Сасаниды
Прекрасное здесь станет безобразным,
А безобразное вознесут прекрасным
Нашли путь в рай удельцы ада
Свободы мысли больше им не надо
Когда прославят с каждого мимбара
Деянья Абу Бакра и Омара
Престол, корона, стяг падут во прах
И свергнут будет горделивый шах,
Оплот Ирана рухнет, ставши слабым,
Сулят светила счастье лишь арабам
И будет этих пришлых часть одна
В одежды черные* облачена. (*намек на Аббасидов)
Нам не оставят судьбы ни господства,
Ни башмаков златых, ни благородства.
Одни трудиться будут, добывать,
Другие — добытое пожирать.
В презренье будут верность, справедливость,
Возвысятся ущербность, зло и лживость.
Взамен былых прославленных мужей
Презренные воссядут на коней.
Величьем недостойный завладеет,
Родов старинных древо оскудеет.
Рвать будут друг у друга, расхищать…
На все падет проклятия печать.
Всеобщей злобой души развратятся,
И, как гранит, сердца ожесточатся.
Замыслит злое сын отцу, а тот
Сам против сына козни возведет.
Владыкой станет раб, и в поношенье
Нам будет знатное происхожденье.
Не будет больше верности ни в ком,
Ложь овладеет каждым языком.
Арабы, тюрки, персы — три народа
Смесятся. Будет новая порода,
И ни иранцами тот новый род,
Ни тюрками никто не назовет.
Завистливы они, злословны будут,
О доблести и щедрости забудут.
Свои богатства спрячут под полой
На разграбленье вражьей силе злой.
Мир веселился в дни Бахрама Гура,
Но будет в мире горестно и хмуро.
Не слышно будет праздников нигде,
Лишь козни будут строиться везде.
И лихоимство процветет без меры,
И жадность — под покровом правой веры.
На пир весны не принесут вина,
Не зазвучат ни флейта, ни струна.
Век наступает гибельный, проклятый,
Погибнут благородные азаты.
Пойдет грабеж, бесчинства; вновь и вновь
Из-за имущества польется кровь.
Я изнемог, во рту пересыхает,
От горя сердце кровью истекает,
Померкла счастья нашего звезда,
Пришла неотвратимая беда,
Неверный небосвод — для нас померк он,
Был благосклонен к нам — и нас отверг он…
О брат мой, оставайся невредим,
У шаха ты один, будь вместе с ним.
И хоть со мной мой щит, и меч, и сила,
Но здесь, в Кадисийе, — моя могила.
Моя кольчуга — саван, кровь — мой шлем.
Не плачь! Таков удел, сужденный всем

«Арабы по своей разрушительной натуре всегда были грабителями и опустошали все что попадалось им на пути».

Или, там же, но уже во второй главе:  «Арабы, в силу своей дикой природы, считаются самым упрямым племенем; это проявляется в неподчинении друг другу при борьбе за власть, в суровости и грубости. Редко объединяются во имя общей идеи. Но когда дело касается пророчества, защиты веры и религии, и если к тому же и пророк из их среды, то в этом случае они сплотившись и подчиняясь друг другу, одерживают победы над врагами и захватывают их страны»

В третьей главе: «Это их обобщающие особенности. Опустошение всего, что есть у людей присуще их натуре. Свои провианты они пополняют с помощью стрел. В разграблении имущества людей, не признают никаких законов и рамок. Они привыкли грабить все, что попадается им на пути. После своих победоносных захватнических войн они всегда приступают к грабежу и превращают оккупированные страны в руины»

Читая, становится ясным, что арабы являются злобными, дикими и воинственными племенами бездельников, проводящими свою жизнь в грабежах и разбое. Их объединение друг с другом представляется сложным делом. Для этого нужно, чтобы в их среде появился человек с пророчеством, который соберет всех вокруг себя и будет им приказывать. В таком случае арабы могут перевернуть мир верх дном, что они и сделали. Первым человеком — хорошо знавшим нрав арабов, и пропагандировавшим среди них пророческие лозунги — был исламский пророк.

В дальнейшем, Асведулейн, Мусайлима, Садджа, Талиха ибн Хувейлад, наблюдавшие успех пророка в деле объединения арабов, но так и не поняв его суть, решили пойти тем же путем и высказали свои претензии на пророческую миссию. Даже успели на некоторое время стать правителями, сплотив вокруг себя несколько племен. Но они уступали исламскому пророку в плане ума и предосторожности. Их дело не увенчалось успехом. Сторонников Ислама было в разы больше. Исламская религия на тот момент уже окрепла и имела превосходство. Поэтому мусульмане с легкостью устраняли людей, заявлявших свои претензии на пророчество. Сами арабы поняли, что никто не сможет прославиться претендуя на новое пророчество, и поэтому сосредоточили свое внимание на вопросах защиты религии и роли в ней имамства. С одной стороны — Аббасиды, с другой – Алавиты предъявили свои права на имамство. Это продолжалось до появления Чингизидов, которые, ликвидировав арабское господство, избавили мир от интриг «имамских разборок». После Чингизидов арабы вернулись в свое прежнее состояние без повторного пришествия исламского пророка.

После этого у арабов и тех народов, которые были под их господством на протяжении более шестисот лет, осталась лишь исламская вера.

Опять-таки по словам Фирдоуси, Рустам в письме Сад-Ваккасу говорит:

В малой надежде, в великой печали
На шелковой белой парче написали
О том, как герой наш – великий Рустам
Чья слава гуляет в мирах по устам
Отправил посланье Сааду Ваккасу:
Орда твоя голая, и сам ты нагой
Кто твой владыка? Кто ты такой?
Какой ты веры? Кто ты есть?
Приструни-ка быстрее ты свою спесь
Куском хлеба насущным будь ты доволен
Иначе ты будешь мною разгромлен
Что тебе дело до нашего трона?
Для чего вам дворец, слоны и корона?
Питайтесь ящерами и молоком верблюда
Ведь это ваши любимые блюда
Захватить трон Каяна арабам не время
Мне омерзительно всё ваше племя!
В вас нету ни ума, ни совести, ни чести
И преданность вам чужда, люди лести
Вы не являетесь примером доблести
И трон подобным вам не обрести
Пока соблазны вы свои не победили
От трона нашего бесстыжие глаза бы отводили

Сад-Ваккас отправил посланника Мугейру к Рустаму со своим ответом на его письмо. Посмотри какие слова он пишет, и обрати внимание ради каких утопических и пустых убеждений счастье иранского народа разрушено ордой этих грабителей:

Саад Ваккасу с радостью вручив письмо
Фируз заметил, как меняется на нем лицо
То было удивленье, страх, смятенье,
Непонимание, недоумение
Ответ решил он дать арабским языком
Что считает добром он, что считает он злом
Имя Аллаха в письме прописал
Мол Мухаммеду «мир!», что путь указал
Рассказал про Адама, Шайтана стараньях
О новых законах и нареканьях
Поведал о том, что правда в Коране
О яде в аду, что хранится в катране
О реках вин и молока, в раю текущих
Не забыв похвалить также запахи мюшка
И если мол примет шах сей Ислам
То будет он шахом и здесь, мол, и там
И украшенья свои возьмет он с собой
Ведь лично пророк за ним встанет горой
Ублажат его тело розы нектаром
Шелк да золото, и все это даром
И раз уж узнал кто о вести благой
Не верить в нее недостоин герой
Все, что ты видишь, весь этот мир
Все ваши богатства, шах Ездегир
Все прелести жизни, о коих мы знаем
Ничто по сравнению с гурией, раем
В глазах твоих радости нет настоящей
Корона и трон — все то преходяще
Заперся в башне своей и покоях
Но был ли когда-то хоть день ты в покое?
Лишь мирские заботы тебя беспокоят
А смысла в них нету, все это пустое
Тому, кто решил развязать с нами бойню
Удел его ясен – гореть в преисподней
Получит рай тот, кто пребудет в надежде
Об этом не знают лишь только невежды
А мудрые люди помнят завет
Решай, падишах, и дай свой ответ

Да, мы приняли Ислам по настоянию Сад-Ваккаса. По его обещаниям наш удел в обоих мирах – радость и царствование. О том свете мы пока ничего не знаем. Наверное, тот свет – всего лишь пустой звук из уст Сад-Ваккаса и ему подобных. Лучше будет если мы поговорим о мире здешнем.

С Хиджры и по сегодняшний день ни на один народ в мире не выпало столько несчастья сколько на долю иранцев. Резня, учиненная арабами; Дейлемиты, Сеффариды, Саманиды, Газневиды; правители Табаристана, Мазандарана, Али-Зияра; род Исмаилитов; Сельджуки, Атабеки, Хорезмшахи; Али-Музафферы, Тимуриды, Гурийские шахи; Рустамдары, Сербедары и кертские мелики; Шейбаниды, Чобаниды, Аккоюнлу и Каракоюнлу, Сефевиды, Афганские и Афшарские ханы, Зенды и Хаджары… все эти династии устраивали массовое истребление и грабежи. Помимо них бесчисленное количество всяких феодалов, бесчинствующих в разные времена.

Вот какое «счастье» нам обещал Сад-Ваккас.

Иран не одинок в своих страданиях и невзгодах. Посмотрите в каком состоянии сами арабы. Сегодня в мире самый несчастный и забытый народ — это арабы. Почему же исламская религия не привела их к счастью и прогрессу? Почему они в наши дни голодные, обездоленные и невежественные прозябают на задворках мира. Кто знает, останься они идолопоклонниками, быть может, достигли бы каких-нибудь высот. Уже можно с уверенностью сказать, что небылицы исламской веры изолировали их, так же, как и нас, от культурных народов и оставили позади всех.

Эй Джелал-уд-Довле! Ты только не подумай, что я другие религии и конфессии ставлю выше исламской веры. Наоборот! Я пренебрежительно отношусь ко всем религиям, ни к одной из них не склоняюсь, и не жду от них спасения на том свете. Я предпочел бы такую религию, с помощью которой человек смог бы жить свободно и счастливо в этом мире.

Ответь мне, за эти 1280 лет какая из царствующих династий принесла пользу народу? Почему иранский народ должен быть настолько слабым и беспомощным, чтобы любой поднявший голову хищник мог бы принести ему столько бедствий? Иранцев подвергли всем этим несчастьям арабы.

Четыреста лет назад в мире изобрели типографию, она способствует распространению науки и опубликованию литературы. А в Иране только недавно учредили типографию. Причем, иранцы из-за своего невежества установили кремневую типографию, так как по их мнению это позволяет отображать правописание. Они настолько примитивные, что не понимают, что правописание не такое уж важное условие в данном случае, и при кремневой печати в книгах появляется много ошибок и опечаток. Сегодня в Иране не найдешь ни одну книгу без ошибок. К тому же, кремневая печать обходится дорого и не дает возможности увеличить тираж книг. Бедняки не в состоянии покупать эти книги.

Да и в напечатанной литературе пишут лишь о том, как давать очищение, в какой позе совершать молитву, сколько делать приседаний в процессе молитвы, в каком объеме делать пожертвования и прочее, о том, что нельзя сидеть в туалете лицом в сторону Мекки и нужно упираться на левую ногу. И всю эту белиберду преподносят как заветы шариата.

Часть их литературы основана на выдуманных легендах, которые они называют чудодейственной силой. А их исторические труды состоят из вычурных высокопарных слов в стихотворном стиле, преисполненных преувеличениями и гиперболами, и являющимися образцом безграничного подхалимажа.

Они не понимают какой должна быть поэзия. В их представлении, поэзия – это всего лишь набор бессмысленных словесных рифмовок, подогнанных друг к другу определенным стихотворным размером, посредством которых восхваляются возлюбленные, а времена года описываются неестественными эпитетами. Даже не думают о том, что содержательная суть поэзии должна быть намного более впечатляющая, нежели суть прозаических произведений.

Поэзия должна состоять из веселящего или огорчающего повествования и критики существующего положения дел, оставляя глубокий след в сердце человека, и впечатляя его. Например, изречения Фирдоуси имеют эти свойства. Действительно, говоря о поэзии среди исламских народов, нужно иметь в виду стихи Фирдоуси, уровня творчества которого до сих пор никто из мусульман не достигал.

Если мусульмане осознают значение поэзии, быть может среди них появятся такие поэты как Фирдоуси. Потому что, сочинение стихов не является чем-то необыкновенным и недостижимым делом. В древности среди греческого народа появился известный поэт Гомер, который так же как Фирдоуси писал о своем народе, описывал события из жизни античных греков, их сражения, подвиги богатырей. Его поэмы настолько прекрасны, что до сих пор ни один поэт не сумел сотворить подобного. Также и среди английского народа несколько веков тому назад однажды вышел Шекспир, который в своих произведениях настолько чутко описывал трагические судьбы английских правителей, что даже самый стойкий человек не мог удержать слез. Такие поэты были в каждом народе.

Иной раз, утонченные, впечатляющие и приводящие в восторг мысли можно встретить и в прозаических произведениях. Одним из них является Коран на арабском языке. Способность творить подобные шедевры – это особенность человеческой природы, и иногда она проявляется в отдельных представителях рода человеческого. Такая особенность называется вдохновением.

Иранцы до сих пор не освоили даже такое элементарное дело как книжный переплет. Листы переплетенных ими книг уже через пару дней рассыпаются из книги и теряются как государственные законы. Хотя, переплетенные европейцами книги столетиями сохраняются в целости. К тому же, европейцы чтобы достичь такого качества прилагают намного меньше усилий.

Другие народы мира сегодня уже не довольствуются обычными дорогами, и прокладывают железнодорожные пути. А в Иране во многих местах даже перемещение на лошадях затруднительно. Ни народ, ни его правители ни в состоянии понять такую простую истину, что для развития страны, расширения торговли, сокращения бедности одним из важных условий является обустраивание дорог. В этой стране – дороги развалены, города и деревни в разрухе, улицы тесноваты. Из-за кладбищ, расположенных в центральных местах города, в воздухе витает смрад. И это сделано для того, чтобы ежедневно проходящие по улицам мимо этих кладбищ люди за упокой душ мертвецов произносили молитвы на арабском языке.

В наши дни во Франции и Англии животных запрещается бить и мучить. В Иране же, даже высокопоставленных эмиров по приказу тирана секут розгами, а потом их же самих опозоренных возводят в ранг наместников и визирей, ожидая от них верности и искренности.

Из-за такого отношения тирана эти несчастные эмиры настолько привыкли к унижению, позору и бесчестию, что уже свое побивание не считают постыдным делом. Даже после этих издевательств они продолжают спокойно жить. Конечно же, такое положение дел с одной стороны способствует потери у чиновников верности и преданности государству, а с другой и население, видя со стороны такое отношение, теряет всякое доверие и веру в государство.

Иранцы до сих пор не понимают, что воспитание побоями и пощечинами приводит их детей к потере нравственности, душит их личность, унижает человеческую сущность, и в итоге они становятся трусами и обманщиками. Вы не найдете в Иране ни одну школу, где воспитатели ни ходили бы с розгами. Удивительно то, что отец приводящий своего ребенка в школу и отдающий его на обучение и воспитание, говорит воспитателю в присутствии ребенка такие слова: «Мулла! Я поручаю тебе своего сына. В его воспитании делай все, что посчитаешь нужным». Глупый мулла отвечает: «Будь спокоен. Эти розги всегда будут перед его глазами»

Спрашивается: какие человечность, знания, вежливость, благородство, великодушие можно ожидать от ребенка, воспитанного в таких условиях? Поражает тут и отношение невежественного Министерства Образования, которое не пресекает такое в школах.

В иранских исторических учебниках полным-полно ошибок и опечаток. Удивительно, что в конце учебника автор обращается к читателям с извинениями: «Из-за занятости государственными делами, не было возможности исправить ошибки»

В большинстве писем, отправленных от имени первых лиц Ирана своим эмирам, либо должностным лицам иностранных государств, вы не найдете указание даты и места составления письма. Если спустя долгое время после отправки документа, какой-нибудь историк захочет внести в исторические справочники сведения из данного документа, то даже не будет знать, когда и откуда он отправлялся. Определить имя правителя, отправившего письмо, по его подписи и печати — невозможно. Лишь исходя из содержания документа можно что-либо предположить об этом.

Та же ситуация и с письмами, отправленными друг другу простыми людьми. В самих письмах не указываются ни дата, ни место отправки, и даже нет имени адресата, вместо этого пишут его прозвище или ранг. Его настоящее имя указывают лишь на конверте. Понятное дело, получивший письмо, рвет и выбрасывает конверт, и вместе с этим свое имя на нем. Если спустя определенное время, по какому-то важному делу будут ссылаться на данное письмо, никто не определит ни адресата, ни время и место отправки. Даже личность отправителя узнать невозможно. Так как, в письме кроме печати с именами «Али», «Вали», «Мухаммед» никаких указаний больше нет. Пойди теперь определи, кем были эти Али, Вали, Мухаммед, и чем они занимались.

К тому же в купчаях и судебных постановлениях без указания даты мы встречаем на арабском такую фразу: «Временный брак составлен при мне» или «Данный вопрос обсуждался при мне» или же «Судебный процесс состоялся при мне». И под выражениями такого рода видна печать с именем «Казым» или «Багир», к примеру.

Если через некоторое время, эти документы понадобятся где-нибудь в далеком месте при выяснении какого-то вопроса, и судья захочет удостовериться в их подлинности, он никоим образом не сумеет установить кем был обладатель печати, и вообще существовал ли такой человек. Приведенные с таким восторгом красивые фразы ничего нам не говорят о личности и должности этих господ.

Хотя, для достоверности таких документов при их составлении нужно быть предельно внимательным. В них обязательно должно быть следующее: разборчиво написанное чернилами ранг и звание шариатского судьи, в присутствии которого составлялся документ, а также его печать, на которой указаны отличительные черты данного судьи и место составления документа.

В письмах друзей друг другу вся суть переписки между обращающимся и тем, к кому обращаются должна оформляться в виде диалога, от первого лица ко второму лицу. А иранцы в своих письмах не соблюдают этот порядок, и в их переписке оба общающихся выступают в роли скрытых, безличностных собеседников. В таких случаях, слова и мысли собеседников в хаотичном порядке смешиваются друг с другом, и невозможно определить к кому конкретно относятся те или иные слова. В результате всего этого, теряется смысловая нагрузка.

Невежественные иранцы объясняют такой стиль письма условием красноречивости. Но, законы человеческой природы определяют диалог, как необходимую форму при взаимном общении, и спорить с этим, задавая вопросы типа «почему? как?», нет никакого смысла.

Копии документов нигде не хранятся. В шариатских и гражданских судах не ведется учет документов. При принятии решений в шариатском суде или в правительственном совете, спустя 10-15 дней все забывается.

Если в стране происходит интересное событие, будь то хорошее или дурное, спустя некоторое время историку очень сложно достоверно записать о нем. Сколько бы он ни пытался докопаться до настоящих фактов, всего лишь получит очень много противоречивых сведений. Европейцы в своих книгах подробно изложили о тяжелом положении и бедствиях, выпавших на долю шаха Султана Хусейна, которые он испытал, попав в окружение исфаханских афганцев. Однако, иранцы об этом не знают. Кем был Надир до своего исхода, в каких условиях жил, чем занимался? Иранским историкам об этих подробностях не известно. А европейские историки знают. Несчастный сын скорняка в своей первой победе над Мехмандустом Геличайлы Ашрафом, проявил такую находчивость и отвагу, что во всем мире во все времена ни один из полководцев, кроме Наполеона Бонапарта, не проявлял такую смелость. Но какой толк с того, что бессовестный историк написал всего лишь пару строк о нем, из-за чего так и не смогли будущие полководцы Ирана взять с него пример и воспользоваться его военные планами и мероприятиями.

Бессовестный историк даже не пишет о том в каком количестве была армия Надира в той войне; сколько было пехоты и конницы; сколько пушек и какого вида; каковы были полевые условия; как располагались пехота и конница; где находился сам Надир и его военачальники; какие задачи были поставлены перед каждым военачальником; в самый разгар боевых действий где находился Надир и его военачальники; что явилось определяющим фактором в победе; какой из военачальников выполнил задачи лучше остальных; сколько продолжались бои и так далее и тому подобное.

Историк же вместо всего этого лишь пишет: «В том бою Надир организовал победоносную армию на одном фланге. И сконцентрировал вокруг него пехоту и артиллерию»

Что значит «один фланг»? Неужели в таком великом деле можно ограничиться такой непонятной фразой? Не стоит забывать, как сын скорняка победив Ашрафа, по пятам преследовал того до столицы. Эта тактика была такой тайной, что кроме Наполеона, которого историки нарекли «сыном провидения», о ней не знал ни один полководец. Однако, Наполеон, зная о ней, в пустынных сражениях победив врага, преследовал его до самой столицы, так как только такой операцией можно поставить победную точку.

Историк Мирза Мехди Астарабади, не поняв величие, ум, идею Надира и секрет его тактики, попытался запутать читателя своими нудными словами. Можно подумать читателю интересна не отвага Надира, а писанина этого автора. Поэтому автор и ограничился такими витиеватыми словами о Надире:

«Такой падишах, что если на поле брани его волевой полководец накажет морю затихнуть, то волною накроет бурю; если прикажет горе отойти, рассыпится она в пыль. Если прикажет в темную ночь не разжигать костры, даже гром и молния испугаются показаться; а если спозаранку всем прикажет замолкнуть, само утро перестанет дышать»

Наглый врун! Раз уж ты, глупый историк, приложил столько усилий, чтобы написать все это, хоть написал бы что-нибудь полезное. Почему ты пишешь такую дребедень? Сам подумай, сравниваешь сына скорняка с морем, горой и молнией. Что между ними общего?

Где же мудрец, вопросивший: Эй, болобол,
Где же тот, кому столько вранья ты приплел?

Кроме того, в иранских провинциях правят назначенные тираном неграмотные невежественные принцы. Они очень грубо обращаются с населением, как с рабами. Когда принцы проходят по улице, их слуги бегут впереди них и отталкивают толпу криками: «отойдите, отойдите!» Только попробуйте не отойти, сразу получите дубинкой. Во время собраний садятся во главе, а все остальные люди, будь то эмиры или простые подданные, стоят перед ними согнувшись и скрестив на груди руки, в ожидании того, что им скажут. И как только принцы соизволят что-либо сказать, все сразу начинают им поддакивать, даже не вникая в суть сказанного.

Скажет в полдень шах: Темнота!
Те на небо взглянув: Вот луна и звезда

А простой народ, будучи под влиянием тирании деспота и пустых религиозных убеждений, не способен осознать такую простую истину, что эти господа, лишенные каких-либо знаний и намного уступающие в плане нравственности, не должны иметь никаких преимуществ и не нужно расступаться перед ними. Неужели им должны быть даны преимущества перед простыми людьми только лишь за то, что родились в семьях избранных людей? Никто не задумывается с какой стати они должны обладать такими привилегиями. Разве они охраняют нашу жизнь и имущество? Нет, это не так! Разве они обеспечивают неприкосновенность границ нашей страны, простирающейся от Медаина до Забилистана? Нет! Разве они спасают наших людей, плененных туркменами? Нет! Разве они воспитывают и учат уму-разуму наших сыновей и дочерей? Нет! Разве они открыли для нас школы? Нет! Разве они обеспечивают нас больницами? Нет! Разве они развивают нашу торговлю и заняты нашим трудоустройством? Нет! Разве благодаря им нас уважают в других странах? Нет! Разве они очистили страну от преступников? Нет! Разве они избавили наш народ от нищеты и попрошайничества? Нет!

А для чего нужна их плоть? Может их плоть для того и нужна, чтобы отбирать у нас наш заработок и природные богатства нашей страны, учинять произвол, не подчиняться закону, измываться над нами в свое удовольствие, и когда наконец наступит их черед и самим подвергнуться всем этим несчастьям. То есть, разгневавши деспота, уйти из этого мира очистив его от своей самовлюбленной плоти и не оставить после себя никакого положительного следа, или же упиваясь вином в дни поста и занимаясь другими греховными делами, заболеть смертельной болезнью и подохнуть с мучениями.

История одного из этих принцов — Ханлара Мирзы — известна во всем Иране. Вышеупомянутый принц имел любовную связь с молоденькой женой Садра Язди, которая была наследной принцессой династии Хаджаров. Однажды этот принц позвал к себе в гости и задушил Садра Язди, а сам женился на его вдове. Кровавое преступление жестокого принца осталось безнаказанным, так как он сумел убедить правителей в предательстве Садра Язди. Он распространил ложь о том, что Садр Язди собирался поднять восстание; будто бы тот, открыто критикуя недостатки государственной власти, подстрекал народ к бунту.

Конечно же, немалую роль в сокрытии преступления сыграли дорогие подарки, преподнесенные принцем некоторым людям из близкого окружения шаха. Историю этого преступления оголтелого принца можно передавать как сказание.

Эй Джелал-уд-Довле! Если бы ты не был изгнан из родины разгневавшимся деспотом, и не жаловался бы на соплеменников, я никогда не рассказал бы тебе об этих постыдных делах и не огорчал бы тебя.

Нынешние эмиры ничем не отличаются от принцев в безнравственности, распущенности, алчности, взяточничестве, высокомерии.

Эй, народ Ирана! Если бы ты знал о прелестях свободы и правах человека, не жил бы в рабстве и позоре, устремившись к науке открыл бы лаборатории, создав организации, получил бы необходимые условия для единства народа.

Численностью и могуществом ты значительно выше деспота. Твоя сила в единстве мыслей, в единстве действий. Если ты добьешься этого, достигнешь единства, освободишься от мрака тирании и сбросишь оковы бессмысленных убеждений. Но ты не добьешься этого до тех пор, пока не разовьешь науку, образование, пока не будешь идти в ногу со временем, пока не поймешь, что такое либеральное общество, пока не избавишься от религиозного мракобесия.

К сожалению, твои религиозные убеждения и твоя конфессия мешают тебе стать либеральным обществом. Так и хочется в какой-либо иранской провинции без страха перед шарлатанами духовенства спросить: Эй, несчастный народ, ты держишь траур по имамам, вопишь «шахсей-вахсей», побиваешь себя по голове и груди — все это понятно, но почему ты вооружаешься ножами и кинжалами? Почему собираешь кости усопших и, погрузив их на коней и ишаков, отправляешься в Кербелу и Наджаф, отравляя по пути воздух зловонием сгнивших трупов? Почему ты должен вызывать к себе презрение со стороны проходящих по этим дорогам друзей и чужаков? Что же делать бедным либералам, в то время как эти угнетатели в лице духовных лидеров не дают право голоса здравомыслящим людям?

В вопросах загробной жизни, то есть в вопросах фанатизма власть духовных лидеров настолько велика, что они даже не подчиняются указам падишахов. Более того, они себя считают наместниками «скрытого» имама Сахиб-аз-Замана, и каждый из них чувствует себя в стране абсолютно независимым и законным повелителем эпохи, носит титул муджтахида, и думает лишь о том, чтобы было как можно больше людей ему подобных.

В религиозных вопросах духовенство ставит себя превыше падишахов. В этом смысле падишахи действительно им подчиняются. Чтобы сломить высокомерие падишахов, духовные лидеры в открытую называют их «собаками у порога имама». Как, например, шейх Бахаи в одном из своих произведений назвал сефевидского шаха Аббаса «собакой у порога Али ибн Абуталиба». В эпоху шаха Султана Хусейна на отчеканенной в Хорасане монете было написано «собака Султан Хусейн у порога имама Рзы»

Падишахи волей-неволей соглашаются с этим, и не осознают последствий такого унижения. Не могут понять, что тот, кто является собакой имама не может быть повелителем для наместника имама. Ведь как такое возможно, чтобы наместник имама подчинился тому, кто подобен собаке? Разве такое подчинение возможно?

Духовные лица, наряду с уподоблением падишаха собаке, прозвали падишахов и их чиновников тиранами и угнетателями. Падишахи же не придают этому значения и смотрят на это сквозь пальцы. Другого выхода и нет. Религиозные верования настолько глубоко пустили корни в сознании народа, что падишахам ничего не остается кроме как принять эти обидные прозвища.

С целью поддержания общественного порядка применяемые в Иране методы наказания поражают воображение любого нормального человека. Ежедневно в Иране мы становимся свидетелями таких методов наказаний, которые применялись во времена диких варварских племен. Вы можете увидеть разрубленное пополам тело, повешенное у городских врат. Или услышать, что сегодня пятерым людям отрубили руку, другим пятерым выкололи глаза, а еще у пятерых содрали кожу с носов и ушей. Сообщают, что во времена восстания бабидов для наказания виновных изобретали такие способы, услышав о которых человек приходит в ужас. В то время как во всех цивилизованных странах такого рода наказания давным-давно ликвидированы. В наши дни тех, кто применяет такие наказания называют варварами и считают за диких животных.

Для поддержания правопорядка есть другие способы. Если бы иранские руководители имели представление о государственном управлении, то поняли бы, что смертная казнь и отрезание частей тела являются самыми плохими методами для наведения в стране порядка.

Что поделать, если не только руководители страны, но, наверное, и весь иранский народ, и даже сам тиран не хотят обращаться к наукам. Деспотичные падишахи и сами не собираются изучать науки в сфере государственного управления и политики, и в своих наследниках не воспитывают стремление к этому. Они полагают, что для падишахов нет никакой необходимости в научном подходе к государственному управлению и политике, а если таковое и понадобится, то они сами, и их визири, знают все лучше европейцев.

Эй, Джелал-уд-Довле! Ты знаешь, что в Иране нет возможности для изучения политических наук. Поэтому следует ехать в Европу и получать там образование. Возможно ли это для иранцев? Как можно поехать в Европу? Каким образом установить контакты и сблизиться с неверными? Позволят ли это фанатичные муллы? Допустят ли это религиозные вероучения?

Иранский народ предполагает, что кроме него самого нет в мире более знающего народа. Иранцы думают, что очень хорошо знают религиозные науки, а все остальные науки бесполезные и бессмысленные. Не раз слышал от тебризцев: «Европейцы в мирских науках действительно добились большого прогресса. Но они не ведают о науках духовных, а значит обитают в мраке.» Но зачем им духовные науки? Европейцы своим умением и искусством опережают весь мир. Но у них религия другая — не Ислам. Поэтому, европейцы, опасаясь за свою жизнь, не приезжают в Мекку, Медину и близлежащие к ним города. В такой ситуации, от какого же народа живущие здесь люди узнают о культуре и знаниях?

Вот по этой причине, они вынуждены всю жизнь оставаться невежественными наедине со своей нищетой и попрошайничеством и проводить свои дни в грабежах и разбое. На землю их родины ничья нога не ступает кроме как единоверцев, да и то во время паломничества. А эти единоверцы в своем невежестве и мракобесии все одинаковы. Вот если бы европейцы смогли бы свободно посещать Мекку и Медину, то они бы ехали туда, как торговцы и путешественники, а арабы в результате контактов с ними узнали бы о нынешним положении дел в мире. Но, что поделать, если религиозные предрассудки и бессмысленные вероубеждения не позволяют этого допустить.

Вчера в мечети Джума сидел на проповеди моллы Садыка. Знаешь какую чушь он нес? Рассказывал небылицы похлеще сказок из «Тысячи и одной ночи». А несчастные люди принимают эту белиберду за науку, и поэтому считают себя проницательными, а европейцев бестолковыми болванами. Ей-Богу, у европейцев даже 12-летний ребенок не будет нести такую чепуху.

О проповедях в деталях расскажу во втором письме. Сейчас я устал. До свидания.

От хаджи Фетуллаха Рашти послал тебе упаковку Ширазского табака. Сообщи, когда получишь!

ВТОРОЕ ПИСЬМО

О душа моя, любезнейший Джелал-уд-Довле!

В настоящем письме я сообщаю тебе проповедь ахунда моллы Садыка, читай и приходи в ужас, и пусть волосы у тебя на голове становятся дыбом, как шило, впрочем, какая польза от этих моих описаний, которые не могут быть читаемы и публикованы, ибо большинство персидского народа безграмотно. Положим, что десять или пятнадцать человек прочтут мои письма и поймут их смысл, но разве этим достигается цель?

Какая польза утирать слезы с моего лица? Придумай средство против болезни моего сердца, чтобы кровь из него не вытекла. Найди способ, чтобы народ Ирана стремился к образованию. Найди способ избавиться от письменности времен варваров, где буквы сливаются в один ряд и требуются дополнительные знаки, чтобы различать слова, чтобы буквы писались отдельно друг от друга, как у других цивилизованных народов, чтобы каждому, пусть даже малообразованному человеку, было бы проще изучать чтение и писание на своем языке.

В противном случае пройдут тысячи лет, а мы не сдвинемся с места, чтобы приблизиться к тому, к чему хотим. Иран не вернет свою былую славу, мощь и величие, если не займется воспитанием своего народа; воспитать народ не получится, если не заняться образованием; образование не будет доступно всем, если не поменять нынешний алфавит и систему письма; поменять алфавит не получится, если в течение следующих 10-15 лет не предпринять кардинальных, действенных и разумных перемен.

Одним из методов добиться этих целей является избавление народа от религиозного влияния. Этого можно добиться с помощью мулл и духовенства. Но с условием, что государство сначала займется образованием мулл и духовенства, заставит их осмыслить и признать плачевные последствия их безответственного нагнетания вражды между народами, проживающими внутри страны и объяснить им пользу объединения во имя будущего своей страны. Они должны понять всю ответственность, которая лежит на их плечах и только потом приступить к выполнению своих задач для достижения вышеобозначенных целей.

Без этих мер ничего не выйдет. Известно, что в свое время Надир Шах приступил к выполнению этих реформ, но пренебрежение этой важной первой мерой закончилось для него лишением власти, а затем и жизни.

Опять же, без проведения этих реформ, пройдут тысячи лет, но народ Ирана так и не пробудится из глубокого сна. И пусть эти мои слова не обрадуют деспота его предположением о том, что народ Ирана будет вечно дремать, а он будет управлять этим подобием стада баранов так, как ему заблагорассудится. Нет, этого не будет. Пусть деспот обернется, посмотрит на историю прошлых лет и убедится, что деспотизм никогда не приживался на этой земле.

И когда в сознании людей возникнет идея переворота, ты вдруг увидишь, что либо какой-нибудь бабит, либо представитель другой школы, в течение всего одного часа смог переманить на свою сторону этот доверчивый, необразованный, уверовавший во всяких джинов, шейтанов и прочую чепуху люд, и свергнуть этого деспота с престола.

Где гарантия, что однажды стрелявшие в царя простолюдины не сделают этого еще раз? Судьба державы сегодня зависит от системы образования и избавления народа от религиозных оков. После того, как эти условия будут выполнены, правительство должно открыть научные учреждения, разного рода общественные организации, быть разумом и душой единым с народом. Нельзя воспринимать страну, как свою собственность. Государь должен быть на службе у своего народа, а не наоборот. Государь должен писать законы вместе с народом, организовав народный парламент. Вооружившись прогрессивными идеями, сделать шаг к восстановлению своей культуры и ценностей. В этом случае, народ полюбит своего царя и не допустит, чтобы его место занял кто-то другой. Потому что народ будет видеть в нем оплот стабильности и справедливости. На почве этого народ будет более патриотичен. За верность царю и любовь к своей родине он не будет жалеть своих сил. А не так, как сейчас, будет служить правителю из-под палки по причине испытываемого к нему страха. Верность, основанная на страхе и ненависти не прочная и не долгая.

Более жестокого деспота, чем Надир и более трепещущей степень покорности ему трудно даже вообразить, однако все мы знаем о его печальной участи. Сила покорности и верности только тогда будет максимальной, когда эта покорность и верность будет построена на любви и преданности. Однако сегодня народ Ирана хоть и покорен царю, но разве найдется хоть один человек из народа, кто искренне любит своего правителя, и который искренне желает, чтобы его правление длилось долго? Причина этого в том, что правитель правит не ради интересов и благополучия народа, а ради своей собственной выгоды. Вместо того, чтобы приближать народ к себе своей заботой о нем, он отталкивает его от себя своим равнодушием.

Например, гости Тегерана не раз наблюдали картину, когда правитель выходил на прогулку, а его охрана расчищала ему дорогу, прогоняя простой люд, и не дай бог, если ты чуть-чуть зазевался, тебя начинали бить палками по голове. Если этот правитель считает себя отцом народа, то как же он ненавидит своих детей, что прогоняет их со своего пути палками?

Если подобный разгон людей осуществляется с целью защитить правителя от возможных покушений, то почему правители Европы, которые подвергались покушениям гораздо больше, все еще разгуливают по улицам без подобного разгона людей? Если у них и есть охрана, то она не в коей мере не выдает себя своим присутствием. То есть при подобных обстоятельствах не стоит ни от кого ждать преданности и искренности.

Эй Джалал-Уд-Довле! Я лишь хочу сказать, что основа правления должна лежать на законах. Чтобы держава была основана на конституционном праве, как в Британии. Только в этом случае держава будет процветать, а народ будет показывать примеры доблести в защите своей страны.

Прочти теперь проповедь ахунда моллы Садыка, мысленно представив его перед собою, внимай его рассказу.

В час полуденной молитвы я в сопровождении некоторых знакомых вошел в главную табризскую мечеть. Она была полна народом из всякого сословия мужчин, женщины же помещались в особых женских отделениях. Я с товарищами занял один уголок.

Ахунд молла Садык, совершив поклоны полуденной молитвы, взошел на кафедру, называемую у мусульман мунбером, и предварительно произнес на арабском языке хутбе (речь). Надо сказать, что смысл этой проповеди никто из присутствующих не понял, но, надо отдать должное, прочел он грамотно. По его произношению было заметно, что арабским языком он владеет прилично. К сожалению, саму проповедь я не запомнил. Затем ахунд молла Садык начал так:

«Сегодня я намерен описать вам ад, дабы вы пробудились от сна беспечности и слишком не соблазнялись суетным миром! Ахунд молла Мамед Багир, да будет с ним благодать Аллаха, в своей книге, называемой «Хаккуль-Экин» (Истинная книга), на основании вернейших преданий от пророка и святых двенадцати имамов — его потомков, пишет: «Прежде всего вы, правоверные мусульмане, должны верить, что Сират истинно существует, это есть мост над бездной ада, по которому весь человеческий род в день страшного Суда по окончании существования мира должен проходить; он тоньше волоса, острее меча и горячее огня. Те, которые суть праведные люди, пройдут по нему с быстротою молнии; те же, которые суть грешные люди, поскользнутся на нем и стремглав полетят в адскую бездну»

Помните, что ад состоит из семи отделений: Джехеннем, Сеир, Секер, Джегим, Леза, Гутеме и Гавие.

Питье в аду состоит из горячего гамима (гной) и горячего дегтя, а пища из заккума — горчайшего зелья. Гамим – это такое питье, которое ежели одну каплю смешать с водою здешнего мира, то от зловонья его погибнет весь род человеческий.

В Джехеннеме (ад) есть одно ущелье, в котором имеется 70 000 зданий, в каждом здании находится 70 000 келий, в каждой келье — 70 000 черных змей, в желудке каждой змеи — 70 000 кувшинов, наполненных ядом. Жар адского огня в 70 раз превосходит жар огня здешнего мира. Кроме того, в Джехеннеме есть 40 углов, в каждом углу лежат 40 змей, в желудке каждой змеи лежат 330 скорпионов, а в жале каждого скорпиона находится яду в количестве, достаточном для наполнения 330 кувшинов.

В Джехеннеме есть колодец, если открыть кратер этого колодца, то из него будет извергаться страшное пламя; сверх того, там есть одна гора из меди, которая называется Сеудом, и река из растопленной меди, течение которой берет свое начало из названной горы; жар и зловоние, распространяемые той горой, до того нестерпимы, что обитатели ада от них постоянно издают вопли.

Рубашки и плащи адских обитателей состоят из растопленной меди и привязаны к телу огненными цепями, ноги же подкованы огненными подковами, от жара этих подков кипит мозг в их черепах.

Вообще страдания и муки в аду необъяснимы словами. Адский смотритель, называемый Малик, есть ангел, который никогда не смеется и постоянно находится в угрюмом состоянии. Грешники постоянно умоляют его оказать им хотя малейшее облегчение от страданий, но он наполняет огненную чашу кровью и гноем и подносит им к лицу; от жара этой чаши на их лицах лопается кожа и мясо жарится; обитателей ада часто сажают на раскаленные камни, тогда все их тела жарятся, расплющиваются и обращаются в пепел; но тут по воле Аллаха эти тела снова приходят в свой первобытный вид и им возвращается жизнь, и огонь снова начинает на них действовать по-прежнему. Искры адского огня величиной с верблюда; грешников часто будут бросать в середину этих искр, отчего кости их растрескаются, расколются и растолкутся подобно сурьме, но Всевышний Творец снова воскресит их.

Пища грешников состоит из Заккума — ядовитой горчайщей зелени. Их постоянно бьют по голове железными молотами. Страшные ангелы всегда мучают их в пытках и таскают в цепях по огню. Грешники умоляют этих ангелов о пощаде, но их мольбы отвергаются, их страдания нисколько не уменьшаются, и им никогда не оказывается жалости.

В аду есть еще 19 надзирателей, у которых глаза блестят, как молнии, обитатели ада вопиют и умоляют их дать им хотя на один день свободу от страдания, но в ответ надзиратели им говорят: «Разве к вам не являлись пророки во время вашей земной жизни?» Грешники отвечают: «Да, являлись, но мы сочли их за лжецов». Тогда надзиратели говорят им: «В таком случае мольбы ваши не помогут вам, вы должны быть вечно в огне, не надейтесь на спасение».

Смерть для обитателей ада невозможна, если бы они могли умереть, то освободились бы от мучения. Продолжительность одного дня в аду равняется 1000 годам настоящего мира. Обитатели ада просят Аллаха вновь возвратить их из ада в здешний мир, обещая на этот раз творить добродетель, но Аллах отвечает: «Разве в первый раз на земле я не даровал вам жизни и разума, чтобы вы могли подумать о вашей будущности? Разве я не присылал к вам пророков-увещевателей? Теперь оставайтесь в муках, вам нет пощады и помилования»»

Ахунд молла Садык весьма подробно описывал ад. Покойный ахунд Молла Мамед Багир проявил недюжинное желание в подробном описании ада. Однако я не намерен дословно передавать всё описание. Вышеприведенным отрывком и ограничимся. Как говорится: Одной щепотки хватит, чтобы понять вкус.

Ты сам рассуди, любезнейший Джелал-уд-Довле, кто такие обитатели ада? Они суть чада избранного между творениями человечества. Здесь я буду рассуждать с тобой на основании аргументаций отчасти умственных, отчасти шариатских, то есть религиозных; аргументации же чисто логические будут впереди.

Теперь выслушай меня. В шариате сказано, что Творец Вселенной правосуден и что всякий мусульманин должен верить этому и признать Аллаха правосудным, потому что эта вера одна из пяти частей основных верований в исламизме. Аллах создал меня.

Послушай только этих бестолковых людей, называющих себя духовными учителями. Они говорят мне, что в самом начале моего творения, я сам отверг рай и выбрал ад своим концом. Предположим, что это так. Но если я, после того, как мне предложили на выбор рай или ад — выбрал ад, значит я умалишенный. Если так, то привлекать умалишенного человека к столь суровой ответственности, подобает ли разумному Творцу? Если же мне в начале моего творения предложили выбрать в слепую, лишь уверовав, и я отверг этот выбор, то пусть хозяин подобного предложения будет любезен не посылать ко мне в этот мир указывающих истинный путь и приносящих благую весть посланников. Потому что в начале моего творения я уже отверг этот слепой выбор. К чему посылать ко мне благовестников, предлагающих тот же слепой выбор? Какой толк мне от них? И какой толк от них для тех, кто в начале творения согласился сделать этот слепой выбор и уверовал? Если вдуматься, то подобной пустой и слепой веры не найти нигде более.

Положим, что Аллах дал мне жизнь длиною в сто лет. Положим даже, что эта столетняя жизнь прошла без болезней, без печалей и без других различных неприятностей. Положим, что я каждый день совершал убийства, отвергал единство божье, признавал ему соперника вроде верования в дуализм или политеизм и чинил всевозможные преступления и грехи и, наконец, умер. Правосудие требует, чтобы я получил возмездное наказание за мои грехи и преступления. Роптать не следует; я согласен, чтобы правосудный бог за столетние мои преступления и грехи также сто лет жарил меня на адском огне, даже двести, триста, четыреста, пятьсот, наконец, тысячу лет, — более этого срока вправе ли бог по требованию правосудия мучить меня в аду?

Какое благо даровал он мне в этой жизни соразмерно с той участью, в которую повергает меня в аду? Тело мое сплющится, кости мои расколятся и растолкутся подобно сурьме; еще он не снимет руки с моего воротника, как вновь воскресит меня с прежним организмом и станет мучить меня на нескончаемые века! Может ли столетнее наслаждение жизнью на земле уравновеситься с дневным мучением в аду, где каждый день продолжительностью равняется тысячелетию здешнего мира?

Можно ли называть такого бога правосудным, когда его мера наказания в миллион раз превышает меру преступления против собственного его закона «зуб за зуб, глаз за глаз»? Согласуется ли это его действие с тем его качеством, что он источник милосердия, источник блага, источник щедрости и милости? Но такой неумолимый бог, такой мстительный бог с его адом хуже всякого палача, хуже всякого изверга-головореза.

Если он имел в виду поступить со мной так террористически, то зачем он меня создал? Когда я просил у него жизни? Если конец мой должен был быть таким, то черт побери его столетнюю жизнь; она в таком случае горче змеиного яда для меня, хотя бы шла в постоянной роскоши и удовольствии. Если ад действительно существует, то бог является каким-то ненавистным, отвратительным существом и каким-то страшным тираном. Если же уверение о существовании ада есть чистая ложь, то зачем вы — шарлатаны и лицемеры-проповедники, стращаете им бедный народ, зачем лишаете его божиих даров, зачем не пускаете его сообщаться с другими нациями и заимствовать у них науки и искусства?

В здешнем мире всякое познание приобретается заимствованием его от других народов, отличающихся друг от друга, а вы — проповедники, посредством ваших вздоров, лишаете народ всевозможных земных благ, держите его в постоянном застое, загораживаете ему путь к прогрессу, ко всякому жизненному удовольствию и вечно твердите ему со своих кафедр: «Не играй на музыкальных инструментах — грешно; не слушай музыки — грешно; не изучай ее — грешно; не устраивай театра — грешно; не ходи туда — грешно; не танцуй — грешно; не гляди на танцы — грешно; не слушай пения — грешно; не играй в шахматы — грешно; не играй в нарды — грешно; не рисуй портретов — грешно; не держи у себя в доме бюстов — грешно!»

Может вам самим эти занятия и кажутся бессмысленной и пустой тратой времени, но каждая из них развивает ум и способность мыслить. Человеческая природа очень многогранна. Она весьма восприимчива к горю и радостям. И каждое чувство обладает мощной силой, которую нельзя подавлять искусственно, иначе она придет в негодность. Если запретить руке или ноге функционировать, со временем она атрофируется и перестанет служить человеку. Так же и те чувства, которые дарят людям чувство радости и счастья нельзя запрещать. Те способности, которые помогут людям размышлять и мыслить критически – нельзя запрещать. В противном случае от человека не останется и следа.

Чтобы научится это понять, вы должны изучать природу, изучать науки. Если отшельничество от земных благ было бы полезно для человечества, то самыми разумными и нравственными людьми были бы отшельники. Однако они далеко не такие.

Запрещайте то, что действительно вредно. Например, вино и азартные игры. Первое в избытке вредит, а второе превратит жизнь человека в сущий кошмар. Это наиболее ценные из всех запретов, которые находятся в вашей Священной Книге.

Некоторые люди с узкими взглядами полагают, что страх, внушаемый адом, служит к удержанию человечества от преступлений. Но кто из мусульман от страха, внушаемого адом, не решится присвоить себе чужое добро, когда к тому будет иметь возможность? Все воры, разбойники и убийцы являются из невежественного слоя народа, верующего в существование ада. Видел ли кто-нибудь вора, разбойника и убийцу из мудрецов, философов и умственно развитых и просвещенных людей, вовсе не верующих в ад?

Люди, которые привозят африканских детей в арабские страны и продают их в рабство, а так же те, кто покупают этих детей – все они люди, которые верят в существование ада.

Страх, внушаемый адом, не может считаться важной причиной, заставляющей воздерживаться от преступлений. По моему мнению, более надежная причина тому есть страх полицейского преследования, судебного наказания, а также боязнь общественного мнения, чувство чести и самолюбия, здравый рассудок и более всего умственное развитие.

Например, оказать помощь и поднять на ноги ребенка, оставшегося сиротой – это хороший поступок и все это осознают. В то же самое время, причинять боль сироте или любому другому ребенку – это плохой поступок и все это осознают. Но об этом нет ни в одной религиозной книге. Так же и во многих других аспектах, человеческая природа сама способна судить и решать, что есть хорошо, а что – плохо. И чем шире мировоззрение человека, чем больше у него знаний о природе и науках, тем более разборчив в этом.

Естественно, что это ни в коем случае не должно отменять законы правопорядка и меры наказания. Но меры наказания не должны содержать в себе такие пункты, как: смертная казнь или отрезание каких-то частей тела. Почему бы не воспользоваться более гуманными способами, как те, что применяются в развитых странах?

Пустые, голословные утверждения, запугивание адом или обещания рая никоим образом не остановят преступления. Мифы про ад и рай слабые помощники в воспитании морали общества. Правда, некоторые люди думают, что благодаря страху перед адом и надеждам на обретение рая, они стали нравственными людьми. Но они ошибаются. Это лишь поверхностный взгляд на вещи. При более глубоком анализе здесь выявляются другие причины, заставляющие этих людей поступать каким-либо образом. И в первую очередь, это – тщеславие. Стремление завоевать уважение духовенства, казаться более разумным среди невежественных простолюдинов, не быть в числе поругаемых многоуважаемым духовенством и тому подобные причины.

Вот вы – духовенство, утверждаете, что ни в коем случае, нельзя проводить вскрытие трупа. Что мол если труп хирургически вскрыть, то он в День Суда предстанет в разрезанном виде, от чего будет испытывать муки. Надо же какая забота о мертвом человеке. А как быть с живыми? Ведь именно вскрытие помогает медицине проводить разного рода исследования, изучать анатомию человека, выявлять другие болезни, искать методы излечения, и во всем этом есть безграничная польза живым людям. В настоящее время на Западе медицина претерпевает значительные перемены и развивается. Именно благодаря вскрытию были обнаружены неопровержимые доказательства того, что главными причинами многих болезней является нервная система или заражение крови.

Дорого мой Джелал-уд-Довле! Мы видим, что Вселенная существует; если мы признаем, что она существует сама по себе, со своими законами, то есть она в своем существовании не нуждается в другом, постороннем, отдельном и розном существе, то в таком случае мы согласимся в этой теории с одной партией верующих в пантеизм подобно Будде, Абдурахману Джами, шейху Махмуду Шабустари, Ксенофану греческому, Петрарке итальянскому и Вольтеру французскому и скажем: вся Вселенная есть одно существо, могущественное, совершенное, всеобъемлющее, проявляющееся во множестве, в бесчисленном разнообразии, без воли под своими законами, то есть под своими условиями; например, закон его состоит в том, чтобы мужчина имел сообщение с женщиной, чтобы зародыш человеческий помещался в чреве матери, девять месяцев продержался там, получил сперва растительную жизнь, потом родился и получил животную жизнь, стал дышать воздухом, сосал молоко, подрос, дошел до возраста отроческого, юношеского, возмужалого и старческого, наконец, скончался, организм его разрушился, разложился и перешел в царство ископаемое.

В животном царстве закон таков, то есть условие такое, а в царстве растительном закон, или условие, такой, чтобы семечко древесное было посажено в землю, чтобы в свое время дана была ему вода, чтобы солнце и воздух влияли на него, чтобы оно выглянуло из-под земли, подросло, сперва в виде трости, потом стало большим деревом, жило годами, давало плоды, наконец состарилось, подсохло, подгнило, упало и также обратилось бы в ископаемое царство.

Здесь ты замечаешь мне: «Любезный Кемал-уд-Довле! Откуда же взялись первоначально зародыш человеческий и семечко древесное?» Ответ: эта Вселенная есть одно существо, могущественное и совершенное, начало ему не предшествовало, конца ему не проследует; оно было, есть и будет, то есть небытие ему не предшествовало и небытие ему не проследует, подобно тому как ты воображаемому божеству начала и конца не полагаешь; время также есть одно из его требований; пространство также есть одно из его необходимых принадлежностей, то есть как время, так и пространство суть атрибуты этого существа. Если ты скажешь, что Вселенная как существо сама собою произойти и проявиться не может, она непременно должна произойти и проявиться вследствие воли какого-нибудь другого существа; в таком случае я возражу тебе: это другое существо на основании этого же твоего аргумента в своем проявлении должно зависеть от третьего существа, и это же третье существо — от четвертого и так далее до бесконечных непрерываемых цепей существ, и никогда не остановится.

Если ты скажешь, что другое воображаемое тобою существо, которое ты полагаешь причиной Вселенной, могущественно, то это значит, что ты могущество признаешь возможным атрибутом для этого существа; в таком случае пусть это могущество, то есть атрибут, присвоится самому этому видимому существу, которое мы называем Вселенной; зачем ты признаешь его за фантастическим, воображаемым розным существом, принимаемым тобою за божество, и не допускаешь его в этом видимом и осязаемом существе?

Итак, оставь в стороне твое замечание и выслушай меня, потому что ты своими пятью чувствами более этого знать не можешь. Итак, всякая частица этого единого могущественного совершенного существа, хотя бы она состояла из небесных планет и из земной планеты или из какой-нибудь другой материи, в индивидуальности есть почти атом, а все атомы в совокупности суть единое, целое существо, которое и есть всеобъемлющая Вселенная. И она же сама есть и Творец, и творимое.

Не забудь, что Вселенная состоит из атомов, что атомы ни в индивидуальности, ниже в совокупности в своем проявлении не имеют воли; только проявляются и существуют под своими естественными законами, и всякая кажущаяся воля некоторых разумных атомов в деяниях также подчиняется естественным законам Вселенной; и наперекор этим законам воля разумных атомов в деяниях также немыслима; в таком случае какой атом может просить другой совершить какое-нибудь дело помимо существующего естественного закона Вселенной и какой другой атом может исполнить эту противоестественную просьбу? Для большей ясности поясню это примером: какой атом может просить другой, чтобы последний приставил отрубленную голову одного индивидуума к его туловищу и воскресил его? Может ли этот другой исполнить подобную противоестественную просьбу? Какой атом может просить другой, чтобы последний даровал первому тысячелетнюю жизнь? Какой другой атом может исполнить эту противоестественную просьбу?

Солнце и Луна также не что больше, как атомы, и имеют свои законы; например, они должны восходить и сиять по определенным своим законам; какой атом может просить другой, чтобы последний уничтожил Солнце или рассек Луну пополам? Какой другой атом может исполнить эту противоестественную просьбу?

На нашей планете — Земле — существует закон, что все тела должны быть видимы или осязаемы. Если ангелы, джины, духи, дьяволы, дивы, демоны, пери, нимфы суть существа с телами, принадлежащие нашей планете, то они должны быть видимы или осязаемы; а если они принадлежат другим планетам, то не могут спускаться на нашу планету, потому что сила притяжения всякой планеты не допустит никакого тела удалиться с ее поверхности в какую-нибудь другую постороннюю планету; в таком случае какой атом может просить другой, чтобы последний прислал к первому какого-нибудь ангела из другой планеты на нашу? Какой атом может исполнить эту противоестественную просьбу?

На основании этого научного суждения все сверхъестественные явления, как-то: чудеса, откровения, знамения, также чародейство, волшебство, колдовство, отгадывание таинства, предсказание будущности и философский камень для превращения низких металлов в благородные — должны считаться невозможными, а все ангелы, джины, духи, дьяволы, дивы, демоны, пери, нимфы и тому подобные существа должны считаться мифическими, воображаемыми существами на нашей планете.

Эту объясненную теорию оставим в стороне, скажем, что мир существует в зависимости от единого целого существа; это целое существо есть источник, и все творения истекают из него, и все творения относятся к целому существу, как относятся частицы к целому, подобно волнам к морю, пузырькам к воде, почерку к чернилам и прочее; все частицы произошли от целого. Существо целое есть корень, существо частицы есть ветвь, оторвавшаяся на время от корня, и опять должна возвратиться к корню, то есть море будет волноваться, волны будут подниматься на его поверхности, опять рассыпаться и соединяться с морем; вода будет колебаться, пузырьки будут образовываться на ней в виде маленьких сводиков, опять будут рассыпаться и возвращаться к воде.

Но в сущности, как целое, так и частицы суть единое существо, которое проявилось без воли во множестве, бесчисленном разнообразии, опять под своими законами, то есть под своими условиями. В таком случае мы согласимся в этой теории с другой партией верующих в пантеизм подобно брамину Шамсу Табризскому, Моллайи-Руми, еврею Спинозе и прочим их сотоварищам.

По этой же теории происхождение частиц из целого и проявление их обусловливаются теми же законами, которые были упомянуты в первой теории, и ни целое, ниже частицы в своем проявлении не имеют воли; в таком случае каким же образом целое скажет частице, то есть само себе: знай меня? Какую разницу имеет целое от частицы, кроме той, что первое есть только целое, а вторая есть частица подобно голове и руке, и какое имеет преимущество целое пред частицей, когда они оба составляют одно существо, могущественное только в отношении проявления в кругу своих определившихся законов и условий? Если частица попросит целое о чем-нибудь, то целое каким образом может исполнить ее желание? Наоборот, если целое попросит частицу о чем-нибудь, то каким образом частица может исполнить его желание? Потому что ни целое, ниже частица воли не имеют. Каким же образом целое может предложить частице: почитай меня, поклоняйся мне; каким же образом голова может требовать от руки: молись мне, то есть единое существо каким образом может требовать само от себя поклонения и моления? Итак, Творец и творение есть одно существо могущественное и совершенное под своими законами и условиями без воли. По этой же теории все сверхъестественные явления, чудеса, откровения и знамения, колдовство, чародейство, волшебство, отгадывание таинств, предсказание будущности, алхимия, ангелы, джины, духи, дьяволы, демоны, пери, нимфы и тому по­добные мифические воображаемые существа не могут быть возможными.

Большинство верующих в пантеизм между исламскими мудрецами придерживается этой теории, вот на этом основании в исламизме существует фраза: «Бог всевышний вместилища не имеет», то есть единая вещь сама для себя не может быть вместилищем; другими словами, единое целое, которое принимается за божество и кроме которого ничто другое розное немыслимо, само в себе помещаться не может.

Как эта вторая теория, так и первая в сущности одна, но терминология разных мудрецов представляет между ними некоторую кажущуюся разницу.

И эту вторую теорию оставим также в стороне и обратимся к мнению шариатских богословов, и скажем: Вселенная существует; она не есть вечная; она может измениться, может разрушиться, она имеет Творца, который превечный, которого субстанция есть розная от субстанций творений; этот Творец невидимый, могущественный и имеющий волю. «Ни один листок не упадет с дерева без его воли». Он создал Вселенную своим могуществом из ничего, он волен опять обратить Вселенную в небытие. В этом случае, мы должны признать, что это божество обладает такими же качествами, как и мы: зло, любовь, разочарование, гнев и так далее, и что создавая нас он хотел себе славы: «Я был скрытым сокровищем и хотел, чтобы меня обнаружили, и поэтому создал вас, чтобы вы мне поклонялись и почитали». Разве таков Создатель Вселенной? В Коране сказано: «Мы создали джиннов и людей лишь для того, чтобы Мне они поклонялись». То есть он создал нас, чтобы мы им восхищались, а он получал удовольствие от этого. Ведь он останется доволен этим поклонением и почитанием, и даже наградить нас обещает: заберет на небеса, подарит гурий. Но если мы не подчинимся и не будем ему поклоняться, придадим ему сотоварищей, то он разгневается на нас, будет нас ненавидеть, устроит катастрофы, весы какие-то установит, чтобы судить, будет задавать нам вопросы, построит мост над адом, заставляя нас ходит по нему, как канатоходцы, после чего отправит в ад на вечные муки, чем и успокоится.

«А что дальше?» На этот вопрос мусульманские улемы ответить не могут. «Как это — что дальше? Дальше ничего не знаем, мы знаем только до этого момента». Почему вы не знаете? Что будет дальше? Должен же быть смысл во всем этом. «Откуда нам знать какой в этом смысл? Мы знаем, что этим все заканчивается»

Если этот Творец отличен от вас, тогда он должен быть отличен во всем. Если вы считаете его более ценным существом, чем вы сами, то почему наделяете его потребностями своего существа? Почему приписываете ему качества, которыми обладаете сами? Основываясь на какие разумные доводы вы заставляете людей верить во все это? Утверждаете, что Творец непостижим, но одновременно с этим даете ему чуть ли не подробнейшие описания. Причем не только ему, но и его характеру.

Вы не имеете никакого права утверждать, что этот Творец выбрал какого-то араба, иудея, сирийца, турка или француза, сказав всем остальным, чтобы они плясали под дудку его избранника. Потому что подобное желание – это людское желание. Это не может быть волей Создателя Вселенной. С чего вы вообще взяли, что у Создателя может быть такое желание?

Если описываемое вами божество обладает всеми теми непостижимыми и величественными качествами, которые вы ему приписываете, то у вас нет ни малейшего права наряду с этим утверждать, что он выполняет какие-то нелепые просьбы человека. Например, просите у него расколоть Луну и он раскалывает, просите его воскресить мертвого и он воскрешает, просите его дать вам 100 лет жизни и он дает. Что это за бог, который находится на службе у человека? И даже если бог это делает безо всяких просьб, то какая выгода от этого самому богу? И если вы ответите, что польза есть, просто мы не в состоянии осознать, то даже в этом случае бог превращается в некое подобие человека со своими потребностями и опять этот бог похож на человека.

Ну, любезнейший Джелал-уд-Довле! Если ты придерживаешься этого третьего мнения, в таком случае лучше молчать, не рассуждать, а объявить, что ничего не знаешь, и перестать сплетать разные вздоры; если скажешь, что вовсе непредосудительно полагать цель в создателе, коль скоро мы признаем его Творцом Вселенной с волей, то сотворение мира не доказывает ли его цели? Почему не согласиться, что создатель имеет цель, имеет желание? Что тут предосудительного? В таком случае, любезнейший Джелал-уд-Довле, ты должен отрицать правосудие в создателе. Разве подобает его правосудию сделать Ивана или Василия пророком, а меня его последователем? Не доказывает ли это пристрастия? Сделать Франца имамом, а меня позорным его рабом? Василий и Франц до создания их какое преимущество имели против меня, что удостоились такого предпочтения? Разве подобает правосудию создателя, что он в день два-три раза с удовольствием рассылает своего ангела Джабраила к тем и другим избранникам, а ко мне ни разу не посылает его? Разве подобает правосудию создателя рождать имамов через ляжку материнскую, а меня — через гнойное, нечистое материнское влагалище? Создать одного бараном, а другого волком, одного фазаном, а другого ястребом? Если так, то мы не должны считать его великим и могущественным.

Разве разумный человек может позволить себе считать Творцом Вселенной бога, которого Мухаммед описал в суре «Пальмовые волокна» (Сура, 111). Устами этого бога Мухаммед доносит до нас: «Проклятие рукам Абу Ляхаба!» Браво! Вы только посмотрите на нашего бога. «Проклятие рукам Абу Ляхаба!» Поглядите-ка, как этот бог, словно вдова, проклинает Абу Ляхаба. За что? За то, что у Абу Ляхаба хватило ума понять, что его племянник устроил этот цирк, ради собственной выгоды, результатом чего могут стать сотни человеческих жертв. Что этими выходками он вовлечет беду на многие города, пострадают много уважаемых людей, люди будут вовлечены в постоянные распри и вражду.

Нет, истинно, не может божество, опустившееся до проклятий в адрес человека, быть тем самым Самодостаточным Творцом Вселенной.

И заметьте, эта сура была ниспослана в Мекке. То есть, пока этот пророк жил в Мекке и не имел много сторонников и воинов, его бог удовлетворялся только проклятиями в адрес врагов Мухаммеда. Но как только пророк перебрался в Медину, как только у него появилось достаточно сторонников и воинов, как только его дела пошли в гору, и он почувствовал власть и силу, его Аллах тут же стал другим – оставил в сторону справедливость с честью и превратился в безжалостного палача. В тот же момент этот Аллах посылает айат «убивайте неверных». После битвы у рва, с помощью своего посыльного Джабраила этот бог приказал Мухаммеду, чтобы тот атаковал и окружил племя Бану Курайза (иудейское племя). Пророк так и сделал. Мусульмане захватили город, разграбили его, казнили всех мужчин и взяли в плен женщин и детей.

Зная всё это, как мы можем считать отдающего подобные бесчеловечные приказы бога Творцом Вселенной? Как мы можем считать подобного бога источником мудрости, любви, всепрощения, милости и справедливости? Что это за бог такой? Разве те люди, которых он приказывал убивать, не его творения?

Любезный Джалал-Уд-Довле, если ты скажешь, что мудрость этого бога не знает границ, то тем самым признаешь, что у тебя нет ответа на мои вопросы. И если у тебя нет ответа на мои вопросы, то почему бы тебе не признать, что ты не обладаешь знаниями в этой области? И раз так, то не лучше ли молчать, чем позволять вещать об этом с кафедр, вмешиваясь во сферы жизни человека нелепыми рассказами, утверждая, что, видите ли, богу понадобился пророк, чтобы научить людей уму разуму?

Нет. Нет никакой нужды Творцу Вселенной посылать пророков. И у тебя нет никаких знаний об этом. Кто выбрал праведный путь, а кто нет, кто поклоняется идолам, а кто нет – подобная ерунда должна быть безразлична Творцу Вселенной. Веками по ту сторону океана жили такие же люди, как мы, о которых мы ничего не знали, которые бегали голышом по лесам и полям, и они не предавали твоего бога, который, видимо, так же как ты, не знал о них ничего, пока в один прекрасный день испанцы с португальцами не высадились на тех берегах. И теперь эти земли процветают и прогрессируют, а твои земли уже во многом от них отстают.

Кроме тех трех теорий, изложенных мною выше, из которых две первые относятся к пантеизму, а третья к монотеизму, есть ли еще четвертая теория? По крайней мере, органы твоих чувств более этого знать не могут, как утверждает гениальный Фирдоуси следующим стихом: «Настоящими органами человеческих чувств, настоящими разумом, душою и воображением невозможно распознавать и воспевать Творца как следует».

У нас всего пять органов чувств. Можно предположить, что пройдет время, и многие вещи изменятся. Во вселенной произойдут преобразования, и наш человеческий род видоизменится до такой степени, что будет иметь десять органов чувств. Быть может, тот человек будущего познает бога и узнает, что такое душа. Но, пока у нас только пять органов чувств, мы не способны осознать значение души и истину. Так же как мы не знаем, что такое свет. Известно, что солнце освещает нашу планету, а светильник освещает нашу комнату. Но, знаешь ли ты что есть этот свет? Нет, не знаешь. Также не знаешь о температуре, магнитном притяжении и других подобных вещах.

Ты всего лишь понимаешь, что душа является составной частью и качеством сложного живого организма, и появляется в результате формирования этого живого организма в соответствии с законами природы. Приведем пример: после рождения ребенка, в его теле вместе со всеми органами развивается определенное качество, которое мы считаем душой.

Пока организм этот не рушился, жизнь, или душа, неразлучна с ним. Когда же организм разрушится, то исчезнет и жизнь, или душа. Это одно из таинств существа целого, единого, совершенного и могущественного.

Это обстоятельство можно объяснить тебе следующей аналогией: несколько разнородных веществ по правилам науки ты соединяешь вместе, вдруг образуется в них сила электричества. Когда же разберешь эти вещества снова на части, тогда исчезнет и сила электричества, ими произведенная, и пропадает. Таким образом, становится понятным, что чем бы ни была душа, она не может жить самостоятельно вне материи. Так же как сами по себе не могут существовать интеллект и мысль. Они должны быть обрамлены в какую-нибудь форму.

По этому именно умозрению мнение наших улемов, будто души после разрушения человеческого организма еще продолжают существовать в особых хранилищах или обиталищах, не может выдержать критики, потому что душа, чем бы она ни была, не может продержаться без тела, то есть без организма, точно так же как разум не может продержаться без мозга после разрушения мозга; где разум, там и душа после разрушения организма. Нет даже основания думать, что душа после разлуки с земным телом существует, поместившись в каком-нибудь эфирном, нежном и неземном теле, как полагает шейх Ахмед Бахрейни бездоказательно.

Так что, представления и убеждения нашего духовенства по поводу того как душа покидает тело и продолжает свое существование не выдерживают никакой критики. Идеи шейха Ахмеда Бахрейна в отношении жизни после смерти не имеют никаких реальных доказательств и являются абсолютно беспочвенными. Для того чтобы размышлять о таких вещах, нужно для начала хотя бы разбираться в реальных мирских науках. Ты и твой народ не разбираетесь даже в электричестве. Вы можете только рассказывать об адских мучениях, джиннах и шайтанах. Так как их реальность призрачна и суеверна. А то же электричество вполне реально, и знания о нем имеются у всего мира. Но зачем вам знать о таких вещах? Ведь электричество не приведет вас в рай и не спасет в аду. Вам важны дела загробные, только и вымаливаете у бога встречу в раю с гуриями, и ждете что ваши молитвы будут приняты.

Любезнейший Джелал-уд-Довле! Пора тебе и твоим соотечественникам опомниться и знать, что все это пустая мечта. Настала пора использовать свои пять органов чувств, чтобы добиться успеха в этом мире и быть достойными членами общества. Пора вам знать, что вам нужны науки и познания и после них — свобода и средства. Пора вам знать, что вы принадлежите человечеству, создававшемуся быть свободным, а не позорным рабом пророков, ни имамов, ниже деспотов и достичь цивилизации. Пора вам знать, что сны и толкования их нелепы и не имеют никакого значения и влияния на мирские дела, потому что сны не что иное, как работа мозга во время неглубокого почивания. Пора не верить никаким чудесам, сверхъестественным явлениям, знамениям и откровениям, потому что в настоящую эпоху физика и естественные науки дошли уже до такого совершенства в Европе, что по их указаниям невозможность подобных явлений становится для каждого здравомыслящего человека очевидною и доказательства об их невозможности принимаются в разряд аксиом. Если в настоящую эпоху кто-нибудь без сознания станет приписывать себе силу чудотворца, то мы сочтем его помешанным и сумасшедшим. Если с сознанием он станет выдавать себя за чудотворца, мы невольно почувствуем к нему отвращение, потому что такой человек, знающий невозможность сверхъестественных явлений, а решающийся уверять и надувать простой народ в их возможности через себя для достижения разных честолюбивых своих целей, без сомнения, лжец и подлец.

Любезнейший брат! Величайшая наша ошибка ныне состоит в том, что мы всегда смешиваем два противоположных положения одно с другим и считаем их за одно положение. Одно из них есть наука, а другое — вера; например, наука (то есть знание) утверждает, что Наполеон I существовал, пошел на Москву и имел такой-то конец; тут уже не требуется вера, потому что положение основано на положительных и естественных фактах и доказательство его есть аксиома; это значит наука (то есть знание). С другой стороны, авторитеты религии утверждают, что Моисей на горе Синае разговаривал с божеством; что он ударил свой посох о сухую скалу и оттуда открылись водяные ключи и тому подобное. Тут требуется доказательство, и если оно даже представится, то вовсе не может считаться аксиомой. Следовательно, это положение не может называться наукой (то есть знанием), это просто произвольная вера, но наши улемы и подобные положения причисляют к разряду наук и говорят: наука о толковании Корана; наука о преданиях; наука о богословии; наука о шариатских обрядах и тому подобное; потом также говорят: наука о физике, наука о математике, наука о географии, наука об астро­номии, о медицине, о химии и так далее, как будто первые также равны последним, тогда как разность первых от последних очевидна, как солнце.

Ты должен знать, что всякая религия заключает в себе три предмета: веру, богослужение и нравственность. Главная цель всякой религии есть последний предмет, а два первые суть только средство для их приобретения. Во многих частях Европы и Нового Света науки и образование служат еще более надежнейшим средством к приобретению чистейшей нравственности; следовательно, тут совершенно исчезает необходимость в вере и богослужении. Но в Азии науки и образование не существуют, а потому первые два предмета, именно вера и богослужение, приобрели уже столько бесчисленных различных разветвлений, что самая главная цель религии — нравственность — совершенно забыта через них и дорога к наукам и образованию совершенно заграждена ими.

Все то, что я сообщаю тебе в этих письмах, есть следующее воззрение относительно ошибочности теории о признании причинности бытия. Всякое бытие предполагает какую-либо причину, потому что никакое бытие не могло бы произойти само собою. Следовательно, мир как бытие в своем происхождении нуждается в причине, и эта причина есть создательница его. Шариатские богословы употребляют эту формулу против натуралистов в доказательство существования божества.

В опровержение этого мнения натуралисты возражают: в таком случае сама же причина, как бытие, должна нуждаться в другой причине, и другая же в третьей, третья в четвертой и так далее до бесконечно непрерываемых цепей причин; это невозможно по здравому рассудку. Цепь причин где-нибудь должна остановиться, при остановке же разрушается теория причинности бытия, принятая шариатскими богословами.

Шариатские богословы говорят: «Действительно, цепь причин где-нибудь должна остановиться, но мы бытие считаем двоякое, одно из них не нуждается в причине и абсолютно и самобытно; это есть божество; другое нуждается в причине, потому что оно не абсолютно и не самобытно, это есть мир. Доказательством тому служит то, что мы видим своими глазами, что все частицы Вселенной нуждаются одни в других, служащих причинами их производства; например, зародыш человеческий нуждается в отце и семечко древесное нуждается в дереве, как в причинах их осуществления; следовательно, отец и дерево суть причины человеческого зародыша и древесного семечка, а подобное бытие нельзя считать абсолютным и самобытным. Но божество — абсолютное и самобытное бытие, потому что оно не нуждается в причине для своего осуществления, как зародыш и семечко, а само служит причиною существования частиц Вселенной и всего неабсолютного бытия, и на этом абсолютном бытии мы остановим цепь причин и признаем его причиною неабсолютного бытия и Творцом мира».

Натуралисты возражают и уничтожают основательность этого мнения следующею аргументацией: «Мы замечаем нужду одних частиц Вселенной в других в отношении процесса проявления и превращения их из одного вида в другой, а вовсе не в отношении их субстанции. Спор наш идет не о процессе проявления и превращения частиц из одного вида в другой, а о субстанции бытия; субстанция же бытия есть противоположность небытию, следовательно, она в своем происхождении не нуждается в каком-либо другом бытии и есть единое, целое, могущественное, совершенное, всеобъемлющее существо, источник множества бесчисленных разнообразных частиц Вселенной относительно их субстанции, а эти частицы в процессе проявления и превращения их из одного вида в другой нуждаются одни в других. Итак, единое, целое, могущественное, совершенное и всеобъемлющее бытие есть абсолютное и самобытное и не нуждается в причине для своего осуществления, иначе пошла бы вереница бесконечно непрерываемых цепей причин, и в таком случае мир не мог бы произойти и был бы хаос, потому что самой последней точки вереницы причин, на которой цепь их могла бы остановиться, еще нет; следовательно, последовавшие точки причин не могли бы осуществиться и мир не существовал бы, а существование мира доказывает, что цепь причин останавливается на какой-нибудь точке, и эту-то точку мы признаем за самый видимый мир, и нет необходимости и основания помимо этого существующего мира вообразить сперва какое-то другое невидимое бытие, затем дать ему исключительное название божества, розного и личного, и считать его причиной настоящего мира».

Эта теория по крайней мере имеет более реальности, чем теории шариатских богословов, но придерживающихся этой теории считают обыкновенно атеистами, не имеющими никакой веры, а многие из наших соотечественников укоряют автора, говоря, что безверие есть безотрадный быт и отчаянное положение по случаю утраты всякой надежды на блаженство в загробной жизни и что неужели доля наша от жизни состоит только в нескольких днях существования в здешнем мире?

Что же делать? В чем я виноват, если вера и наука — две противоположные вещи, уничтожающие одна другую и не могущие соединяться вместе в одном индивидууме? Если ты имеешь веру, то это значит, что ты науки не знаешь. Если ты знаешь науку, то это значит, что ты веры не имеешь. Если кто желает сохранить веру, то он не должен образовываться и развиваться, а кто желает образования и развития, тот поневоле должен распроститься с верой.

О душа моя, любезнейший Джелал-уд-Довле! Неджмеддин Рудбарский был одним из популярных улемов исмаилитян и, поселившись в их столице Аламовте, занимался преподаванием лекций студентам исмаилитов в мусульманском богословии и в комментарии Корана.

Однажды Ала-Зикрихи-С-Салам (Хасан ибн Саббах, видный исмаилитский деятель, основатель государства низаритов (известных как хашишины или ассасины) случайно пошел слушать его лекцию и, явившись в камеру его училища, застал его занятым в толковании этих стихов Корана своим ученикам: «Когда ты (о Мухаммед!) говоришь тому, кто облагодетельствован Аллахом и облагодетельствован тобою самим, «удержи свою жену для себя самого и остерегись Аллаха», тогда как ты скрываешь в душе то, что Аллах не преминет его открыть, то ты боишься людей; тебе подобает бояться одного Аллаха; когда Зейд отрекся от нее (своей жены), тогда мы сочетали ее с тобою, дабы и правоверные вперед не затруднялись сочетаться с женами своих приемных сыновей, когда последние отрекутся от них, — такова воля Аллаха». (Коран, 33:37)

Шестой имам Садых говорит: «Посланник и пророк Аллаха однажды пошел в дом усыновленного им Зейда из племени Келби за одним делом, застал его жену в совершенной наготе купающеюся и сказал ей: «Премудрый есть тот Аллах, который создал тебя!» Когда же Зейд вернулся домой, жена его объявила ему о приходе пророка и передала ему слова его. Тогда Зейд поспешил к пророку и предложил ему свою жену, но пророк отказался и сказал ему: «Удержи свою жену для себя самого и остерегись Аллаха».

По поводу этого случая Аллах ниспослал вышеприведенные стихи Корана через ангела Джабраила. Затем Неджмеддин, обратившись к своим ученикам, заключил свое толкование следующим изречением: «Это событие доказывает особенную близость нашего пророка к Аллаху и беспримерную благосклонность Аллаха к нему; мы, его последователи, обязаны возблагодарить Аллаха, что он удостоил нас великой чести и великого счастья причислением нас к сонму исповедующих его религию; итак, благодарение Аллаху, сотворившему нас мусульманами, верующими его посланнику и избраннику между его творениями и признающими пресвятых потомков пророка имамами»

Ала-Зикрихи-С-Салам при этом случае ни одного слова не вымолвил, вышел из камеры училища и пошел себе в свои покои. На другой день он, увлекшись своею пылкостью, по неопытности и непредусмотрительности написал следующее критическое письмо против вероучения популярного улема Неджмеддина и послал к нему.

«Высокопочтенный наш отец! Вчера я присутствовал в камере вашего училища, имел случай выслушать с начала до конца толкование священных стихов Корана, которые вы объяснили. Сомнения, которые по этому поводу родились в моей душе, и недоразумения, которые являются в моем уме по смыслу вашего толкования, побуждают меня адресовать к вам это письмо. Моему уму кажется весьма неуместным, чтобы Всевышний Творец при всем своем величии и божественной важности снизошел до того, что послал своего ангела к своему пророку и требовал от него, чтобы он непременно взял к себе жену Зейда только ради утоления плотской своей страсти, несмотря на то что сам пророк по некоторым соображениям считал это невыгодным для себя в своем положении, что оправдывается тем, что он и до сих пор не очищается от упреков за этот поступок и сам повторял Зейду: «Удержи свою жену для себя самого и остерегись Аллаха».

Разве двадцати двух жен и невольниц ему мало было для него? Разве непременно было необходимо, чтобы он насладился и женою Зейда? Разве у божества нет других дел? Разве необходимо было божеству заниматься подобными дрязгами?

Положим, что Зейд от страха, или излишней преданности, или из видов корысти отрекся от своей жены и уступил ее пророку; откуда же известно, что и жена его Зейнаб была согласна на это? В разводе согласия жены не требуется, а в браке ее согласие ведь обусловливается. Когда же, через кого же ваш Аллах добыл согласие Зейнаб на брак с пророком, что сочетал ее на небесах с ним? А может быть, молодая женщина Зейнаб вовсе не желала сделаться женой старика, державшего 22 жены и невольниц?

В истории пророка положительно говорится, что Зейнаб после отречения Зейда от нее первоначально упорно не соглашалась быть женой пророка, но она покорилась тогда только, когда ангел Джабраил вмешался в дело и принес весть, что создатель уже сочетал ее с пророком после отречения Зейда от нее; иначе она не могла бы поступить.

Мы очень хорошо знаем, что и пророческое достоинство не может изгнать чувства ревности и зависти от женской натуры; каждый день Аиша и прочие жены пророка по побуждению ревности одних к другим какие огорчения причиняли ему? Однажды они до того огорчили пророка, что он на целый месяц бросил их и не повидался с ними. Это было по поводу болтливости Хафзы, дочери Омара, когда пророк на ее очереди, в ее спальне, на ее же постели, воспользовавшись кратковременной отлучкой ее из дому, позволил себе иметь связь с египетской невольницей Марией, и Хафза, вернувшись поспешно домой, застала его с ней и подняла страшную свару. Пророк для ее успокоения дал себе обет не повидаться более во всей жизни с Марией с тем условием, чтобы Хафза никому не рассказывала этой истории. Но Хафза-то дура не утерпела и на другой же день проболталась об этой тайне Аише, и последняя в насмешку напомнила об ней пророку при первом свидании. Оттого пророк крепко рассердился на всех своих жен и отказался видеть их.

Через месяц опять летит к нему ангел Джабраил с неба, принося ему от Аллаха следующий стих Корана: «О пророк, зачем ты в угоду своим женам отказываешь себе то, что Аллах разрешил тебе (то есть Марию)? Аллах милостив и всепрощающий» (Коран, 66:1). Стало быть, обет в отношении Марии божьей же волей нарушен и более нет причин отказываться от свидания и с прочими женами.

Поступок же Аиши еще более был поразителен для пророка. Она во время обратного похода пророка от замка племени Бану Мустелек ночью в одной стоянке под предлогом розыска своего будто бы потерянного ожерелья из сердоликов решилась тайком пробраться к своему любовнику, молодому арабу, по имени Сафван, и целую ночь остаться в его объятиях в степи, отставши от уходившего отряда.

Одним словом, жены пророка постоянно интриговали между собой, и огорчали пророка, и заставляли вашего Аллаха беспрестанно для усмирения их посылать своего ангела Джабраила в Медину с разными стихами, сохраненными доселе в Коране.

У бедняжки Джабраила крылья и перья от частых сошествий с неба и восшествий обратно по поводу беспрерывных неблагопристойных поступков этих неугомонных дур уже были избиты и растрепаны. Кстати, люди шутят: «Кто сделался пророком, того жена непременно будет или грешница, или безбожница, как, например, были жены Адама, Ноя, Лота, Авраама и Моисея».

Зейнаб была свидетельницей всех этих ежедневных сцен в гареме пророка и, без сомнения, по женской натуре не была склонна лишиться молодого единоженного мужа и сделаться женой истощенного старика и разделять неприятную участь его жен. Однако ваш Аллах нисколько не заботится о ее согласии, сочетает ее с пророком на небесах и, послав своего ангела Джабраила к нему, извещает его об этом сочетании!

Коль скоро Аллах ваш знает, что мы до такой степени тупы, что без малейшего рассуждения одобрим всякое нелепое его действие и слепо поверим всякому вздору, им возвещенному, то почему же ему не делать и не говорить все то, что его душе угодно.

Высокоуважаемый наш отец! Неужели еще не настало время проснуться от сна заблуждений и понять, что если во вселенной существует бог, то, без сомнения, этот бог не тот, который позволяет себе роль сводника для какого-нибудь араба, по имени Мухаммед, и приказывает ему: «Не бойся людей, возьми жену Зейда для себя, наслаждайся ею, я стою за тебя, отвечу всякому за тебя!»

Подобное верование гораздо хуже верования язычников, и Творец вселенной далек от подобных нелепых качеств, которые вы ему приписываете. Приписывать же ему подобные качества есть чистое безверие. Божество, описываемое вами, есть создание собственного вашего воображения, но истинное божество есть существо верховное, недосягаемое вами и другими глупцами.

Оправдание пророка в постыдном взятии жены Зейда тем, чтобы правоверные вперед не затруднялись в сочетании с женами своих приемных сыновей, может ли считаться уважительным в общественном мнении? Какая беда в том, что правоверные будут затрудняться в сочетании с женами своих приемных сыновей? Приличнее, чтобы они не позволяли себе этого. Разве для них не найдется других жен? Кто встречает необходимость во взятии жены своего приемного сына? Но если, по каким-то причинам, это установление было необходимо, то его можно было бы установить каким-нибудь стихом в Коране. Какая же была необходимость, чтобы сам пророк непременно показал в этом пример и сделал себя целью против стрел людских пересудов?

Этот неблаговидный случай послужил к поколебанию веры многих его последователей в истинность его пророчества. Притворно веровавшие в его пророчество стали смелее отрицать его святость и принудили вашего Аллаха прислать следующий стих Корана для его защиты от людских пересудов: «Мухаммед вовсе не есть отец кого-либо из вас, он только посланник Аллаха и последний из пророков» (Коран, 33:40).

Аллах ваш укоряет пророка, что он боится людей. Разве он людей боялся? Люди вовсе не были намерены посягнуть на его жизнь за этот поступок. Он просто боялся людских насмешек и срама. Ваш Аллах должен был спасти его от них, однако не мог. Противники затрубили везде об этом и до нашей эпохи его память не освободилась от хулы в летописях по поводу этого его поступка. А вышеприведенный стих Корана для его защиты не принес никакой пользы.

Удивительная вещь: все стихи, приведенные здесь из Корана, представляют вашего Аллаха воображению в таком виде, будто он ощущает какое-то особенное удовольствие и наслаждение от сообщения пророка с женщинами! Например, из-за слухов о том, что Аиша имела связь с молодым Сафваном, распространенных во всей Медине, пророк отослал ее в дом отца — Абу Бакра и отказался видеться с ней. Вот Аллах ваш не утерпел и посылает 12 стихов через Джабраила один за другим в оправдание и очищение Аиши от возведенной на нее будто бы клеветы, как-то: «О пророк! Те, которые клевещут на твою жену, грешат сами к своему вреду; это нисколько не должно считаться злом для тебя, напротив, это послужит к твоей пользе» (Коран, 24:11 и далее). «О пророк! Порочные жены назначаются к порочным мужьям, добродетельные — к добродетельным, сии последние всегда чужды тех дрязг, которые люди толкуют на их счет, и они достойны божьего благоволения и божьего священного дара. Вот достойные правоверные, которые, слыша эту историю, говорят: «Боже премудрый, это великая клевета». (Коран, 24:26)

После этих стихов пророк отправился лично к Аише, помирился с ней и взял ее опять к себе домой. Клеветникам же ваш Аллах стихами в Коране сулил адскую муку. Чем они, бедняжки, были виноваты? Когда молодая женщина на целую ночь останется с молодым мужчиной в степи, кто не может подозревать тут любовной связи? (В арабской истории Табари говорится, что Сафван был молодым и красивым юношей). Только один ваш Аллах этого подозрения не имеет, как будто своего Джабраила и Микаила он поставил над этой четой стражниками, чтобы они не имели естественного сближения между собой.

Сама Аиша — плутовка! Зачем она ночью вышла из своих носилок и чересчур удалилась от лагерной стоянки будто за естественной потребностью без ведома стражника, водившего верблюда за поводья, и затем не вернулась под предлогом, что замешкалась по случаю потери будто бы своего ожерелья, оторвавшегося от ее шеи и незаметно упавшего на землю в темноте ночи? Между тем отряд снялся, и она осталась в степи. Все это она позволила себе в то самое время, когда уже отряду дан был приказ к движению. Она врала, что ожерелье незаметным образом упало с ее шеи, оттого она мешкала для его розыска. Вероятно ли, чтобы ожерелье, такая тяжелая вещь, упало перед ее глазами, и она, будучи не во сне, не могла бы заметить этого? Ведь оно не перстень и не серьги.

Предлог этот выдуман был ею после происшествия. Откуда же взялся только Сафван, который будто следовал за отрядом и, найдя ее одинокой в степи, посадил ее на своего верблюда и доставил на другой день в отряд? Если она была невиновна, то зачем честный и мужественный Али не соглашался, чтобы пророк другой раз привел бы ее к себе домой, советуя ему так: «Отпусти эту порочную любодейку, пусть она пойдет к своим любовникам. Для тебя отыщутся жены почище ее».

Все эти обстоятельства наводят сильное подозрение на честность Аиши. Впрочем, если она виновата, то более виноват ее отец Абу Бакр, что выдал молодую свою дочь за старика, имеющего кроме нее целый табун жен, по милости которых едва ли в месяц раз доходила до нее очередь. Между тем по климату Аравии тамошние мужчины и женщины чрезвычайно сладострастны.

Вот причина, по которой пророк, не доверяя более женской добродетели, в порыве сильной ревности к Аише и для удержания ее от дальнейшего прелюбодеяния решился на веки веков погубить женский пол во всем мусульманском мире и для их затворничества выпросил у Аллаха следующие стихи Корана: «О, Мухаммед! Скажи правоверным, чтобы они закрывали свои глаза всякий раз при встрече с женщинами и сохраняли целомудрие. Скажи и женщинам, чтобы они закрывали свои глаза всякий раз при встрече с мужчинами и сохраняли целомудрие, чтобы не показывали им своих женских украшений, исключая тех, которые скрывать невозможно, чтобы скрывали свои шеи покрывалами. Они могут показываться и с украшениями только своим мужьям, отцам, тестям, сыновьям, пасынкам, братьям, племянникам по братьям и сестрам, рабам, старикам, лишившимся возможности к естественному сообщению с женским полом, и мальчикам, не достигшим зрелого возраста. Чтобы они также не ударяли одною ногою о другую во время ходьбы пред мужчинами, чтобы производить чиканье от своих ножных браслетов. Пусть правоверные повинуются Аллаху для спасения души». (Коран, 24:30-31)

Впрочем, не одна Аиша имела любовные шалости. И другие молодые жены пророка не чужды были чувства любви. Не рассчитывая на продолжительность жизни пророка, как уже пожилого старика, они заблаговременно старались жеманством нравиться молодым правоверным, чтобы они по смерти их мужа женились на них и постоянно кокетничали и любезничали пред ними. По поводу подобного их жеманства влиятельный из правоверных, молодой Талха, неоднократно в кругу своих друзей позволял себе говорить: «Когда же старик этот умрет, чтобы мы могли завладеть его женами, держать их в своих объятиях и заставлять их чикать свои ножные браслеты пред собою?» Заметим, что, так как жены пророка между прочими ужимками жеманства всякий раз во время ходьбы пред правоверными нарочно ударяли свои ноги одну о другую, чтобы производить приятный звук от ножных своих браслетов, оттого и эта женская ужимка в числе стихов Корана о затворничестве получила запрещение. Когда же шпионы донесли пророку о непристойных словах Талхи относительно его жен, он сказал в душе своей: «Подожди, сын собаки, я приму меры, чтобы ты никогда не мог достичь своего желания».

И вот, сперва он выпросил у вашего Аллаха следующий стих Корана: «Пророк для правоверных должен быть дороже собственной их жизни, и его жены суть их матери» (Коран, 33:6), полагая, что правоверные после его смерти, вероятно, не решатся взять его жен, как нареченных своих матерей. Но потом он убедился, что по праву арабов этот стих не мог удержать их от женитьбы на его женах после его смерти лишь по той причине, что они их нареченные матери. Тогда он решился выпросить у вашего Аллаха другой стих, заключающий в себе конкретное недвусмысленное запрещение о взятии его жен после его смерти, а ваш Аллах, состоявший в безусловном повиновении его воле, тотчас послал следующий стих Корана: «О правоверные! Вам не подобает ни огорчать Посланника Аллаха, ни жениться когда бы то ни было на его вдовах после его смерти, ибо это — великий грех пред Аллахом» (Коран, 33:53). После этого стиха Талха и другие правоверные, мечтавшие о женах пророка, окончательно отчаялись в обладании его женами после его смерти. Все это доказывает, что по случаю старости пророка, жены его имели к нему отвращение.

Вот другой пример этому. В шариатских книгах есть одна аравитянка, по имени Асма бинт-Немана, известна под прозвищем Мустеизе, что значит прибегающая к защите Аллаха. Она была молодая и красивая девушка. Пророк, слышав о ее красоте, просил ее родителей выдать ее за него, и родители исполнили его волю, вовсе не спросив на то согласия своей дочери. Когда же пророк в свадебную ночь в спальне протянул к Асме свою руку, она, содрогнувшись, вскрикнула в испуге и произнесла: «Прибегаю к защите Аллаха против твоего насилия! О старик, чего ты от меня хочешь? Зачем ты без моего согласия выпросил меня у моих родителей. Отвяжись, откажись от меня и уволь меня, я не в состоянии без трепета сносить твое присутствие и никогда не покорюсь тебе». Пророк отчаялся от обладания ею и поневоле сказал ей: «Удались в отцовский дом, о поганая девушка». Она тотчас же вышла из спальни пророка и пошла в отцовский дом и объявила родителям, будто пророк по доброй воле отпустил ее. Пророк же на другой день послал ей разводный акт.

По случаю этой сцены другие жены пророка стали завидовать счастью Асмы, потому что и они также желали избавиться от его когтей по той причине, что многие из них не по доброй воле попали в его жены: одни из них были невольницами, другие были вырваны из объятий их мужей, некоторые женами сражавшихся с ним неверных, одна женой Зейда, уступившего ему свою сожительницу, будучи увереным, что в противном случае и его постигла бы та участь, которая постигла Урию от пророка Давида.

Молодым женам пророка простительно было подобно Аише выходить из круга добродетельной жизни и, подумав о своей будущности, вовремя расположить к себе молодых правоверных.

Пророк часто отправлялся на грабеж и разбой под предлогом похода против неверных и оставлял их в Медине. Кто может ручаться, что они в его отсутствие вели добродетельную жизнь и не имели любовников? Тем более, что пророк в последние годы своей жизни до такой степени чувствовал немощь от соития, что однажды жаловался на нее своему другу ангелу Джабраилу, как пишет мудрец Газали, современник Низам-уль-Мулька, в своем знаменитом сочинении под заглавием «Возрождение наук»: «Перешло к нам по преданию, что посланник божий однажды сказал: «Я пожаловался ангелу Джабраилу на свою немощь от соития, он посоветовал мне кушать часто герысе» (пшеничная каша, варимая с крошеным мясом, весьма вкусная; она, по уверению правоверных, выдумана ангелом Джабраилом, который по смыслу мусульманских преданий является практичным сводником женщин для особ, избранных Аллахом.)

Как же им поступать иначе против потребностей натуры при такой слабости пророка от соития? Если бы пророк был покоен с их стороны и не тревожился сомнением относительно их добродетели, то почему же он так жестоко поступил в отношении женщин и лишил их на веки веков величайшего права человечества, то есть свободы?

Итак, Аллах ваш повелевает пророку непременно взять себе жену Зейда, потом пророк отсылает Аишу в отцовский дом и не хочет иметь ее. Вот Аллах опять не терпит и повелевает ему примириться с ней, послав для ее оправдания и очищения 12 стихов. Потом пророк по данному им обету отказывается от египетской невольницы Марии. Вот опять Аллах не терпит и повелевает ему непременно нарушить свой обет. Потом пророк сердится на своих жен, не хочет их видеть. Вот опять Аллах не терпит и повелевает ему повидаться с ними.

Коран полон подобными нелепыми стихами, свидетельствующими о чрезмерной страсти пророка к женскому полу, и мы обязаны читать эти нелепости на могилах наших покойников для спасения их душ. Теперь спрашивается, как должен представляться воображению ваш Аллах, принимавший столь живое и горячее участие в удовлетворении сладострастных похотей пророка?

Впрочем, страсть к женщинам, по мне, вовсе не порок для пророка, потому что человеческая натура так создана, и потомство в человечестве сохраняется только по милости этого закона природы, и поступающий против этой страсти или болен, или нарочно поступает против естественного закона создателя.

Изречение это в исламизме – «нет монашества в исламской религии» — есть бесподобное изречение, но дело в том, что предаться этой страсти выше всякой меры, пожелать обладание чужими женами, потом коварством скрывать это желание в душе (Смотри стих Корана: «Скрываешь в душе то, что Аллах не оставит обнаружить»), наконец, для обладания желанной женой чужого считать мнимую волю создателя вселенной верным средством — не согласуется с достоинством пророчества.

Почему сам пророк не последовал точному смыслу стиха о затворничестве, по которому всем правоверным повелевается закрывать глаза при встрече с женщинами, когда он увидел жену Зейда купающейся? Напротив, он досыта разглядел ее в совершенной наготе и даже расхвалил прелесть ее талии, потом установил следующее узаконение, признаваемое и суннитами, и шиитами в шариатских книгах: «Если пророк увидит какую-нибудь женщину и полюбит ее, то муж ее обязан развестись с нею и уступить ее пророку». Вот до чего простирается позор! Что скажет друг и недруг при чтении подобного узаконения относительно вашего пророка и вашего Аллаха? Божество других народов занято важными делами, а божество ваше занимается глупостями.

Высокоуважаемый наш отец! Я не удивляюсь, что простой народ верит подобным глупостям и сладострастие пророка считает доказательством близости к верховному существу — Творцу вселенной, но я удивляюсь тому, что такой бесподобный в учености муж, как вы, гордитесь историей жены Зейда и считаете ее за особенное счастье для себя и других собратов и обязываете себя и других благодарностью Аллаху за это мнимое счастье.

Если вы действительно по убеждению, а не по лицемерию приписываете Творцу неба и земли поступки, о которых я упоминал в этом письме, то я не соглашаюсь с вами, и не верю такому божеству, и не верю такому же его пророку.

Прошу отвечать на мою критику аргументами, основанными на разуме, и удовлетворить меня. А если сочтете себя не в силе опровергать ее на основании разумных доказательств, то прошу не обманывать более бедный простой народ, пользуясь его невежеством, и не погрузить его еще более в бездну суеверия, и не лишить его совсем достоинства человека». Вся эта подробность о гаремной жизни жен пророка важна, потому что она раскрывает причину затворничества женского пола в исламизме»

После получения письма у Наджмеддина испортилось настроение, он прямиком пошел к Мухаммеду Бозоргу Умиду. После того как его принял падишах, он пожаловался ему на Ала-Зикрихи-С-Салам и предупредил, что безбожные идеи наследника приведут падишаха к потере власти.

Мухаммед ибн Бозург Умид был простодушным человеком. Он от всей души верил в божьи законы. Услышанное огорчило его, а идеи сына очень испугали. Собрав народ он поднялся на кафедру мечети и открыто осудил идеологию своего сына.

Когда Хасан узнал об этом, из страха перед отцом был вынужден отказаться от своих убеждений и написал книги, в которых поддержал отца. После этого сомнения и страхи покинули Мухаммеда ибн Бозурга Умида и он утвердил сына в качестве наследника престола.

Как только Мухаммед ибн Бозург Умид скончался, Хасан взошел на престол и провозгласил себя имамом. В 559-ом году хиджры он собрал всю знать и аристократию в крепости Аламут и поручил установить кафедру со стороны киблы. Вокруг кафедры водрузили красный, зеленый, желтый и белый флаги.

На семнадцатый день месяца Рамадана Хасан ибн Саббах поднялся на кафедру и произнес содержательную речь. А затем обратился к народу со словами:

«Я имам этой эпохи, и, в соответствии с требованием здравого смысла, обязан разъяснить вам значение добра и зла, счастья и распущенности. Знайте, что этот мир очень стар, а время бесконечно, то есть, как нету начала и конца у пространства, так же и у времени нету начала и конца. Рай и ад — это вымышленные понятия. А конец света для каждого из нас наступает со смертью. Каждый разумный человек должен иметь чистые намерения и быть доброжелательным. Только таких людей можно назвать праведниками. Людям надо заниматься теми делами, которые они сочтут полезными для своего заработка и достатка. Сейчас я снимаю с вас обязательство следовать законам шариата. Отныне вы свободны. С этого момента вы окончательно освобождены от всякого рода божественных законов и предписаний/

Изучайте науки, будьте добропорядочными, берите от этой жизни все и пользуйтесь ее благами. Обогащайтесь! Не будьте заложниками пустых иллюзий и глупых убеждений. Старайтесь, трудитесь, овладевайте науками и искусством. Своими добрыми поступками, знаниями и способностями выделяйтесь среди народов мира!
Содержание в неволе и под покрывалами является большим угнетением для женщин. В таком несправедливом отношении к женской половине человечества и для мужчин есть безграничный вред. С этого дня больше не удерживайте женщин в заключении и под покрывалами! Не будьте к ним несправедливы и не угнетайте их. Не женитесь более чем на одной женщине. У меня тоже только одна жена. Отныне, те, кто не позволит своим дочерям учиться, а также те, у кого более одной жены — будут привлечены к ответственности и наказаны»

После этой речи он спустился с кафедры и сел обедать. С той поры ежегодно в этот день устраивали празднества. А поэты из исмаилитов посвятили Ала-Зикрихи-С-Саламу хвалебные оды.

С Божьей помощью Ала-Зикрихи-С-Салам
Цепи шариата разорвал,
Отменил хиджаб и покрывала,
И Божьим любимцем он стал.
Заслужив всеобщее признание,
Произнес народу в назидание:
«О, люди! Лишь с одной женой вы будьте счастливы,
Имея нескольких, будете несправедливы»
Пока светят нам солнце и луна,
Мы славим Ала-Зикрихи-С-Салама во все времена.

На следующий день после появления в Иране протестантизма Хасан ибн Саббах за два часа до полудня вышел из гарема со своей супругой, которая была из шахского рода Дейлемитов. Эта женщина с непокрытым лицом и ее интеллигентный супруг прогулялись по живописным местам Аламута и затем вернулись в гарем.

Каждый раз при хорошей погоде Хасан выходил с супругой на прогулку. Все жители Аламута, особенно аристократия, поддерживающая падишаха в вопросе женской свободы, также прогуливались со своими непокрытыми женами. Это правило распространялось на все земли под правлением Ала-Зикрихи-С-Салама.

Говорят, что мусульманские племена прозвали Хасана ибн Саббаха вероотступником и безбожником. Но никто из них не мог обвинить его в безнравственности и жестокости. Так как он был очень праведным человеком. Он никогда не пил, не приставал к чужим женам, не применял насилия к кому-либо. Никогда не выносил смертных приговоров и не подвергал пыткам население.

Вся его деятельность была направлена на обеспечение благосостояния своих подданных. Мечети превратились в собрания философов, ученых и умельцев. По мере возможностей он всеми силами способствовал распространению науки и развитию воспитания среди народа. Хотел доказать всему миру, что познания и воспитание людей оберегает их от дурных дел и ведет к чистоте и доброжелательности, в то время как невежество и религиозность развивает в людях алчность и корыстолюбие, приводит к насилию и тирании. Будучи благонравным человеком, Хасан имел полное моральное право назвать себя имамом своей эпохи и защитником добропорядочных людей, что он и сделал.

Хвала тебе, эй Хасан ибн Саббах! С момента хиджры и до сих пор не было еще такого как ты умного, мудрого, достойного, сильного и волевого падишаха среди мусульманских народов, который смог бы развивать культуру этих народов и спасти их от мракобесия и несчастий.

Даже если твой народ так и не понял твоих идей, зато сейчас народы Англии и Нового Света пожинают плоды твоих трудов. Ведь в то время, когда ты установил протестантство в своей стране, европейцы горели на кострах инквизиции. Только спустя очень долгое время после тебя, они поняли преимущество этой идеологии, и приняли ее у себя совершив революцию.

Спустя несколько лет после мудрого правления Хасана ибн Саббаха протестантская вера была принята и распространилась по всему государству Дейлем. Его подданные с каждым днем все больше понимали пользу для себя от этой веры. Однако какой во всем этом толк, коль с подстрекательства Сельджуков или Али-Бувейхина Хасан ибн Саббах был убит своим же шурином Хасаном Ханиваром, и погас очаг счастья исламских народов, особенно иранцев.

После смерти Ала-Зикрихи-С-Салама, его сын Мухаммед пошел по стопам отца и по мере возможностей продолжал распространять мудрые идеи своего отца. А уже после смерти Мухаммеда, его сын Джелаладдин Хасан понял, что народ не идет за ним, а количество врагов со всех сторон увеличивается. Халифы Бани Аббас и другие падишахи прозвав исмаиллитов безбожниками, начали враждовать с ними. И тогда Джелаладдин Хасан, оказавшись в безвыходном положении, вернулся к прежней старой вере и бросил себя и население Рудбара и Гахистана в темную пропасть мракобесия.

К сожалению, сейчас нигде не найти произведения Хасана ибн Саббаха, которые считались жемчужинами всей литературы. Если бы нашлись, они действительно были бы величайшим подарком человечеству.

В Индии живет народ Чарвак, в вероисповедании которого есть некоторые схожие элементы с верой Ала-Зикрихи-С-Салама. Правда, чарваки уделяют чрезмерное внимание всяким вымыслам (книга «Дабустануль-Мазахиб»)

Но, чарваки убеждены, что никакого Творца не существует. Нет явных доказательств существования Творца. А раз так, то какой смысл быть рабом чего-то мифического и призрачного? Для чего нужно молиться и упираться головой в землю? Почему мы должны верить в то, о чем ничего не знаем? Почему из-за соблазна перед обещанным мнимым райским спокойствием, мы должны отказаться от земного спокойствия и благодати, и променять реальное на несуществующее? Почему надо верить лживым словам духовенства, которое ради достижения своих целей ловит невежественные толпы в свои хитрые сети? Почему мы должны им прислуживать как позорные рабы?

Чарваки говорят, что верить тому, чего не видишь собственными глазами —  недостойное дело. Каждый живой организм состоит из элементов, взаимодействующих друг с другом. Пока это взаимодействие устойчиво, нужно пользоваться всеми благами жизни, если конечно это не вредит здоровью. Как только взаимодействие нарушится, организм просто погибает. И потом нету никакого вознесения в рай или сгорания в аду.

Грешник в этой жизни освобождается от таких мук как пост, молитвы, поклонение, богослужение. А набожный человек подвергает себя ненужным тяготам богослужения. Умные люди должны пользоваться мирскими благами, а не жить по религиозным предписаниям, так как после смерти всякая жизнь заканчивается.

«Ушедший не вернется вновь!»

Действительно, насколько чисты и прекрасны убеждения этих чарваков. Хоть бы и иранцы были такими же умными как чарваки и приняли их веру. Пошли бы путем Хасана ибн Саббаха.

Абу-Али Ибн Сина тоже указывал на бесполезность божественных предписаний. Действительно, нету никакого толка от религиозных обязательств, за исключением таких полезных для гигиены понятий как омовение, содержание себя в чистоте, обрезание крайней плоти. Было бы неплохо прибавить к этому ежедневную смену нижнего белья. А во всем остальном, от религиозных предписаний один только вред.

Например, ежедневная пятикратная молитва отвлекает от дел, а пост вредит здоровью. Паломничество же зачастую приводит к смерти. Покойный Абдуррахман Джами, испытав муки от поездки по аравийской пустыне, верно сказал:

Пройти пустыню – жуть и страх,
Она как ад, как раскаленная глыба,
Любая тварь в ее песках
Барахтается как рыба.

Да, даже если удастся спастись от адского аравийского климата, но не избежать бестолковой траты большой суммы денег.

Некоторые говорят, что для исламских народов есть большая польза от встреч мусульман, отправляющихся в паломничество. Так как прибывают из разных концов света, из Китая, Африки, Индии, Европы и имеют возможность встретившись поговорить, обсудить проблемы друг друга. Но, когда у них спрашиваешь какой толк во всем этом, они затрудняются вразумительно ответить.

Да, действительно, для народа есть некоторая польза от собраний. Но, лишь в том случае, если эти встречи проходят у себя на родине, среди своих сограждан, и когда есть определенная цель для встречи. Например, если нужно решить в нашей стране какой-то конкретный вопрос и для этого требуется собрать народных представителей. Предположим, скончался сельский староста и надо избрать нового на его место. В таком случае, необходимость встречи обусловлена назначением следующего старосты, а значит во встрече есть польза.

Однако, какая польза от встреч в Мекке? В каких интересах народа можно считать такую встречу необходимой? Предположим, один человек прибыл из Китая, другой – из Индии. Ежедневно видят друг друга, каждый из них не знает другого. Каждый занят своим паломничеством. Десять дней находятся рядом, а потом разъезжаются по своим странам. Это похоже на то как странствующий приехал в большой незнакомый город, ни с кем не знаком. Спустя десять дней возвращается к себе на родину и говорит, что был в таком-то городе и видел много людей.

От этой поездки и рассказов какой прок для его родины и народа? Уже 1280 лет мусульмане отправляются в паломничество и встречаются в Мекке. За все это время в чем была польза от этих встреч для мусульманских народов? Мы можем слышать лишь об отрицательных моментах в посещении Мекки.

Например, бессмысленная трата крупных сумм за пределами страны, смертельные случаи в дороге. В дни паломничества режут более сотни тысяч баранов, их мясо быстро гниет под палящим солнцем и вонь отравляет воздух. Не случайно, что именно в тех краях зарождается холера, а потом распространяясь по странам уносит огромное количество жизней. Сколько дочерей и сыновей остаются без отцов, сколько жен становятся вдовами. Кроме этого, местное арабское население в надежде получить милостыню от паломников забрасывают свои дела, ничем не занимаются, не стремятся к развитию, становятся абсолютно беззаботными и в результате их племена ведут жалкий образ жизни.

Один из известных философов сказал, что милостыня является в мире главной причиной безделья, безынициативности, беспечности. Подаяния заслуживают сироты, беспризорные дети, инвалиды, вдовы, старики. Но дать милостыню взрослому здоровому человеку является преступлением.

Другая причина их невзгод кроется в том, что наш пророк запретил немусульманам ступать на арабскую землю. Всему миру известно, что европейцы опережают остальные народы в развитии науки и искусства. Но религия у них неисламская. Поэтому они под страхом смерти не посещают Мекку, Медину и близлежащие к ним города. В таких условиях, у кого арабы смогут научиться наукам, ремеслам, гуманизму? Вот и останутся как слепцы в своем мракобесии.

С момента хиджры и до сих пор в их положении ничего не изменилось. Постоянно проводят свое время в разбоях и попрошайничестве, прозябая в нищете. Их страну посещают только единоверцы, да и то лишь во время паломничества. А единоверцы недалеко ушли от них в своей ограниченности, невежестве и недееспособности. Была бы у европейцев возможность приезжать в Мекку и Медину, тогда они направлялись бы туда в качестве путешественников и торговцев, и у арабов была бы возможность узнать о том, что происходит в мире. Но, в результате недальновидности пророка, европейцам туда путь заказан.

До тех пор, пока в исламской религии не появится протестантство и из этой религии не будут удалены некоторые неблагоприятные положения, арабы так и будут пребывать в своем мракобесии и невежестве до скончания веков.

Еще одна причина несчастья исламских народов заключается в том, что наш пророк основание теологической науки в исламской религии приписал только лишь себе, считал себя самым умным и достойным среди всех предыдущих и будущих поколений, и не позволил вносить изменения и дополнения в богословие.

Теология и важные обряды из ислама существовали среди арабов еще задолго до пришествия пророка, особенно в Йемене. Арабы свои споры и судебные дела до пророчества решали в соответствии с тем богословием.

Пророк хорошо изучил богословие, и привнес в него некоторые изменения. В реальности же он не являлся основателем теологической науки. Теология была уже у древних арабов, пророк лишь присвоил ее. В то же время, свои новые религиозные законы он скопировал из Торы, Евангелия и зороастрийских убеждений. Из предыдущих религиозных писаний он взял то, что захотел и немного видоизменив, представил их за свое творение, то есть с одной стороны присвоил их, а с другой – преподнес как свои идеи.

Различные вопросы в рамках теологии накапливаются веками, сопровождаются многочисленными событиями из жизни человеческого сообщества, и не могут быть собраны воедино без участия многих мудрых людей. Эта наука не может быть продуктом одного человека в один определенный исторический отрезок. Поэтому до сих пор теология не достигла совершенства ни у одного из народов мира, ежедневно и даже ежечасно она нуждается в изменениях и дополнениях, чтобы соответствовать духу своего времени и отвечать требованию общества в каждый конкретный исторический момент.

Таким образом, запретив всякие изменения и дополнения в богословии, пророк лишил свою умму возможности всяческого прогресса в мировых делах. Например, назвав себя лучшим из лучших в науках и знаниях, наш пророк запретил обладателям разума вносить какие-либо изменения в гражданских, национальных и теологических вопросах. Понятное дело, что этим он обрек людей из Азии и других частей света на вечное невежество и нищету, воспрепятствовал какому-либо развитию исламских народов. Хотя, в бытность пророком в течение 23 лет, в соответствии с происходящими событиями сам не раз изменял божественные предписания, и заменял в Коране одни айаты на другие.

Как же такое возможно, чтобы на протяжении 1280 лет не изменять религиозные постулаты, и не приводить их в соответствие с требованиями времени? Еще одна странность пророка в том, что он называл допророческое время эпохой мракобесия. Он сам же связал свою умму по рукам и ногам, и сбросил ее в глубокую пропасть ужасного мракобесия. Избавиться от допророческого невежества было как раз таки очень просто, а вот избавиться от невежества послепророческого будет невероятно трудно.

На этом пока все. Сегодня двадцать первый день месяца Рамадана. Пойду послушаю проповедь Моллы Джаббара. О рассказанных им сказках напишу тебе в третьем письме.

Собираюсь отправиться из Тебриза в Рашт, а оттуда в Мазандаран, хочу прогуляться в стране циклопов. В Египте продавали отличные подзорные трубы. К сожалению, забыл купить. А сейчас мне она очень нужна. В Тебризе долго искал, но не нашел подходящую.

В Каире позади дома Рза паши есть французский магазин. В нем продают великолепные подзорные трубы. Если окажешься там, купи для меня одну и пошли в Рашт на адрес багдадца Хаджи Абдуллы Мирваридфирушуна. Он мне передаст. До встречи. Кемаль-уд-Довле.

ТРЕТЬЕ ПИСЬМО

О мой дорогой брат, Джелал-уд-Довле!

После арабского завоевания в Иране появлялись разные течения. Всякий раз народ Ирана следовал разным учениям разных школ. И каждый раз одно учение противоречивее другого. Разве не иранцы поносили некогда имама Али? Разве не иранцы некогда были ханафитами, или шафиитами, или исмаилитами? Разве не иранцы под руководством Шейха Ахмеда Бахрейни приняли течение алиаллахитов? Разве не иранцы относительно недавно под руководством Али Мухаммеда по кличке «Баб» начали движение, которое чуть ли не привело к образованию течения верящего в переселение души?

Не похоже, чтобы эти люди обладали каким-либо разумом, меняя одни убеждения на другие. И насколько вообще разумно прислушиваться к мнению подобных людей?

Ислам только в том случае будет развиваться если люди постараются понять его смысл основываясь на разум и знания. А затем уже предпримут необходимые действия, чтобы оставить в Исламе только те законы, которые соответствуют современным понятиям о справедливости и моральных нормах. Если надо, то изменить заповеди, избавиться от всего лишнего, которое под лозунгом «законы Аллаха» призывает причинять людям страдания и боль. И если уж так хочется отличаться от других народов, то ради бога, пусть оставляют внешние проявления мусульманства. Точно так же, как и во многих христианских странах: люди внешне остались христианами, но руководствуются разумом и здравым смыслом.

Сегодня мы пошли с друзьями в мечеть и слушали проповеди моллы Джаббара. Мечеть была заполнена до краев. Перед тем, как за кафедру встал молла Джаббар, туда поднялся другой человек и рассказал всем про смерть Имама Али Ибн Абу Талиба, после чего за дело взялся сам молла Джаббар. Сначала он воздал почести имамам, рассказал несколько хадисов об этом, после чего перешел к сути.

Дорогой Джелал-уд-Довле! У каждого народа были святые, с которыми случались те или иные несчастья. И степень несчастья шиитов, конечно, так же тяжела. Причина этого во множественных сменах власти. Омейады отобрали власть у Алевитов; Алевиты, не стерпев этого, пытались вернуть утраченное; Омейады, Алевиты, а вслед за ними и Аббасиды очень жестко боролись за власть. Этим они хотели избавится от всех, кто претендовал на халифат. Благодаря подобным действиям они успели править в более или менее спокойной обстановке некоторое время. А потом и у них были свои неприятности и череда несчастий. Они сами тоже подверглись нападкам, были свергнуты и забыты. Таков мир: одних свергают, других коронуют.

Как известно, Омейадов свергли Аббасиды. А Аббсидов свергли Чингизиды. Вся история этого народа полна подобными историями. Но в то время, как Алевиты лишились мирской власти, они тут же поспешили захватить власть духовную, и сделав богобоязненность и благочестие своими лозунгами, втайне собрали вокруг себя шиитов («шиит» в переводе с арабского приверженец; имеются в виду приверженцы, а не течение) и мюридов (молодых учеников), тем самым более-менее освободив себя в этой короткой жизни от материальных нужд. Во время своих собраний они то и дело хулили Омейадов и Аббасидов. И, на самом деле, их нельзя в этом винить — было за что хулить. Но и эти прожили свой век и ушли. Нет больше ни Омейадов, ни Аббасидов, ни Алевитов.

Основу траурной церемонии изначально поставили Дейлемиты (Воинственные ираноязычные жители Дейлема — горной части Табаристана в северном Иране, позже известные как составная часть гвардии арабских халифов, были наёмниками, но пользовались независимостью несмотря на множество мусульманских военных походов против них. В конце IX века приняли ислам шиитского толка и стали совершать захватнические походы на соседние области). После них, появились Сефевиды, считающиеся алевитскими сейидами, которые ради своей политики продолжали практиковать траурные церемонии. Теперь та причина, по которой Сефевиды продолжали практиковать траурную церемонию, полностью устранена. Но несмотря на это, траурная церемония практикуется до сих пор.

Если бы эта траурная церемония проводилась только в первые десять дней месяца Махаррам, это еще как-то можно было бы перетерпеть – куда ни поверни головой, всюду траур. В каждой мечети хотя бы один день недели посвящается трауру. Говорят даже, что в Тегеране в каждом округе есть специальная мечеть для траурных церемоний. Что это за абсурд? В чем необходимость этого? Разве у человека мало своего собственного горя и проблем, чтобы еще и болезненно переживать события тысячелетней давности, ради которых он вынужден оставлять работу и заработок для семьи, тогда как эти мошенники в мечетях, облокотившись о кафедры, плетут одну ложь за другой, отбирая деньги этих невежд?

На самом то деле, от этих траурных церемоний нет пользы ни скорбящему, ни имаму. Потрать свое время и силы на более полезную деятельность. Посмотри, как остальные страны мира развиваются. Ты тоже развивайся, двигайся вперед, прогрессируй, построй свою цивилизацию. До каких пор ты будешь спать глубоким сном?

Я не буду полностью пересказывать всю проповедь моллы Джаббара, но по ходу проповеди он рассказал пару другую так называемых хадисов, о которых я тебе расскажу, чтобы и кровь в жилах застыла от ужаса.

По одну сторону сидит человек, в халате, шелковый пояс на пузе, головной убор из Бухары, длинная борода, перекрашенная в рыжий цвет. Спросишь «кто это?», скажут «Хаджи» (нечто вроде звания, которое дают человеку, совершившему паломничество). Угрюмый и печальный, он сидит в ожидании очередной нелепой истории, которую расскажет этот мошенник и шарлатан молла со своей кафедры. Чуть дальше от него сидит другой человек, с большим рубиновым кольцом на пальце. Спросишь – скажут, что тоже очень уважаемый всеми человек. Я подсел к нему, чтобы спросить, какие он книги читал на персидском и арабском языках? А этот «уважаемый» ответил, что книг не читал, и читать не любит, потому что, по его мнению, большинство читающих впадают в заблуждение. Интересно, чем этот тупица может обосновать это утверждение? Но спрашивать у него об этом я не стал, потому что к сидящему рядом старцу с четками обратились с любопытнейшим вопросом: «Какое предназначение у сегодняшней ночи? Сколько рукатов молитвы мне следует совершить?» Старик долго не отвечал, перебирая четки с пустым выражением лица. Потом повернулся к вопрошающему и сказал с упреком: «К чему так торопиться? После моллы Джаббара на кафедру поднимется ахунд Джафар и объяснит нам предназначения этой ночи из книги Задуль-Маад»

Чуть позже Молла Джаббар поднялся на кафедру и начал проповедь чтением книги «Месаибул-Абрар» («Горе Праведников»). Это одна из их главных книг этих невежд.

«В ночь рождения Хусейна Аллах повелел одной из гурий по имени Лейа спустится на землю и стать акушеркой для Имама»

О Джалал-Уд-Довле, неужели в Медине не нашлось женщины, которая смогла бы быть акушеркой для имама? Как может гурия, которая никогда не имела близости с мужчиной, никогда не рожала, никогда не принимала родов стать акушеркой?

«Лейа спустилась, приняла роды, отрезала пуповину, поздравила Имама и поднялась в рай»

О Джалал-Уд-Довле! Не думай, что подобная чепуха ограничивается пятью-шестью предложениями. Представь теперь, на каком уровне невежества находится народ Ирана, который безоговорочно верит в то, что даже вопросы акушерства самолично решал Создатель Вселенной.

Тем временем молла Джаббар продолжал: «Хусейн спал в своей колыбели, когда его мать по каким-то делам покинула дом. Господин имамов начал плакать так, что Аллах на небе услышал его плач. И тогда Аллах повелел ангелу Джабраилу спустится на землю, покачать колыбель внука пророка и спеть ему колыбельную. Джабраил спустился в Медину, сел рядом с Хусейном, стал его раскачивать и напевать: «В райском источнике прохладно молоко! Али, Хасан, Хусейн, оно – твоё!»

«У Справедливейшего был ангел, которого называли Фитр. Он был под покровительством Аллаха и был одним из преданнейших ангелов. Однажды Властелин Миров поручил Фитру какое-то дело, а Фитр завершил это дело с опозданием. И тогда Справедливейший Аллах разгневался на него, вырвал ему перья, сломал крылья и поместил на острове в одном из бескрайних морей. Семьсот лет остался ангел на острове, после чего Справедливый Аллах позволил ему выбрать между муками земными и муками адскими. Фитр выбрал муки земные. Тогда Аллах повесил его на том острове за его ресницы. Когда Джабраил спустился с неба и увидел Фитра, Фитр стал умолять Джабраила освободить его. Джабраил освободил Фитра и взял с собой. Потом Джабраил рассказал нашему пророку историю Фитра. И тогда, по совету пророка, Фитр стал тереться своим лицом о новорожденного малыша, после чего у него тут же восстановились перья и крылья, и он снова улетел на небеса»

О Джалал-уд-Довле, если Аллах, как говорят эти безумцы, такой деспот, что за небольшое опоздание в выполнении работы наказал одного из преданнейших ангелов семью ста годами одиночества, после чего повесил его за ресницы, то нам следует держаться подальше от такого тирана. В чем неразумность подобной осторожности?

Под конец молла Джаббар сказал: «Такого рода хадисов полным-полно. И про господина имамов, и про почтение к нему, и про плач о нем, и про паломничество к земле, на которой он умер» — после чего начал петь заупокойную.

Когда молла Джаббар закончил, то за кафедру встал ахунд Джафар с книгой «Задуль Маад» в своей руке. Открыв книгу, он стал вещать о том, что предназначением этой ночи является следующее: необходимо совершить омовение незадолго до заката, после чего совершить сто рукатов молитвы, бодрствуя всю ночь. В каждом рукате после прочтения «Аль Фатихи», десять раз прочитать «Ихлас». И кроме этих ста рукатов необходимо совершить дополнительную молитву и прочесть дуа Джаушан Кабир (Великая Броня).

Собрание закончилось. Пока мы удалялись от мечети, я сказал им, что для меня и проповедь, и оплакивание показались очень бесполезным времяпровождением. И тогда один из друзей ответил: «Причина этому вполне понятна. Каждый раз, как ты приходишь послушать проповеди, там оказываются эти безмозглых и бездарных муллы. Они застряли в древности и их слова давно потеряли актуальность. Какую пользу ты хочешь от них получить? Вот приходи завтра, мы пойдем в другую мечеть и послушаем моллу Рахима. Послушаешь его проповеди. Он великий шейх. Расскажет тебе такое, от чего ты получишь огромное удовольствие. Половина Табриза сегодня придерживается взглядов этого шейха — все образованные люди, вся интеллигенция. А к этим муллам прислушиваются только невежды».

На завтрашний день мы пришли в другую мечеть. Ахунд молла Рахим вышел к кафедре и начал с айата: «Мы джиннов и людей создали только для того, чтобы Нам они поклонялись». (Коран, 51:56)

Затем он продолжил: «Любой разумный человек понимает, что поклонение не должно быть слепым, необдуманным, невежественным. Цель поклонения — познание. Должно быть вы знаете, как достигается познание. Оно достигается выполнением требований покойного шейха и знанием степени возвышенности имамов. Вы полагаете, что при старом режиме и в старых традициях есть познание? Нет! Абсолютно! Всемогущий Аллах для благополучия последователей 12 имамов вдохновил покойного шейха Ахмеда Бахрейни, после чего скрытое стало явным и этот народ спасся от воздаяния. Всемогущий Аллах соизмерил все созданное во Вселенной по должному порядку»

О Джалал-уд-Довле, не забывай, что в этом случае способность бога ставится выше действительности. То есть, сначала Справедливейший создал разнообразие живых и неживых существ, в трезвом сознании и по воле своей. Создал их в том виде, в котором ни одно из них не было грешным. Как говорит этот бог: «Некогда люди были единым народом, потом — разошлись». (Были безгрешны, но разделились на грешных и праведников.)

То есть, все созданное богом было замечательно и все созданные люди были безгрешны и никогда не были осуждены богом, но разделились на грешных и праведников, после того, как получили право выбора, посланников и книги, с которыми бог пообещал еще более замечательный мир – в 70 раз более замечательный, чем этот.

«Разве не Я ваш Бог, разве не Мухаммед — ваш пророк, разве не Али – глава имамов, а те, кто из его рода – ваши имамы?» — продолжал молла от имени бога.

Джелал-уд-Довле! Раз так, то сами авторы этих изречений должны быть из числа разделившихся. Так по какому праву они считают себя выше других? Посмотри на сколько частей разделился этот разделившийся народ. Одни по вере, другие по искренности, третьи по разумению своему, некоторые по проницательности и дальновидности признались — мол, да, принимаем и веруем в то, что ты послал нам в виде книг и пророков. Как ты уже догадался, это народ Табриза. Но были и другие, которые по тому же разумению и проницательности сделали выбор в пользу раздора и упорства, сказав – нет, не Бог ты нам, и Мухаммед – не пророк нам, и Али – не глава имамов, и его дети нам – никто.

Хоть бы они сказали, что и все остальные им не пророки, не имамы и не духовные наставники, чтобы окончательно закрыть доступ к этому нескончаемому потоку святых с их бессмысленными разговорами о том, что кто-то что-то выбрал до жизни, кто-то не выбрал, а для кого-то богу пришлось отдельные книги писать и посланников слать.

Тем временем, молла Ахунд Рахим продолжал: «В этом вопросе есть две составляющие. С одной стороны, это — принимающий, с другой – то, что предназначено для принятия. Под «принимающим» следует понимать состав и форму. «Предназначенное для принятия» в этом случае – суть. Как Светильник, а котором Огонь и Пламя его суть и форма, а Свет и Тьма – производные. Действие Светильника — выявить Свет и Тьму. Сияние Светильника – его способ этого добиться. То есть, изучая предназначение Светильника, следует знать, что без действия Огня не будет Пламени, без Пламени не будет Сияния, а без Сияния не будет возможным различить Свет от Тьмы. И, в этом случае, Луч будет просить помощи у Сияния, потому что Огонь обеспечил Сияние всем необходимым, приказав ему, чтобы тот обеспечивал Луч всем необходимым. То есть, Сияние – это дверь, через которую Луч просит помощи у Огня. Не будь Сияния, не было бы и Луча. Образование Луча, разделяющего Свет от Тьмы, зависит от Сияния. А образование Сияния – от Огня. Итак, Огонь – это то самое скрытое сокровище. Оно пожелало, чтобы его познали. Оно пожелало выйти на сцену и продемонстрировать свои возможности и передало свои способности Пламени, приказав ему обеспечить Лучи всем необходимым. А после этого Огонь приказал Лучам возвратится вновь к нему и уверовать в то, что он один единственный, и что Сияние его пророк, и что Лучи никогда не смогут познать Огонь, не иначе как через Сияние. Сияние – это дверь к благу. Другого средства помощи Лучам не существует. Лучи, в свою очередь, могут обращаться к Огню только через Сияние. То есть, Сияние – творения Огня, которое Огонь выбрал, чтобы донести свою милость до Лучей. Сияние никогда не сможет быть главнее Огня. Если оно попытается, оно умрет. Потому что основа Сияния – Огонь. Сияние может только помочь донести то, что есть у Огня. Теперь, когда ты это прочитал, надеюсь ты понял, что в этой аналогии Огонь – желание Бога, Масло в Светильнике – способность пророка. Вспомни, как Аллах говорит: «Чье масло может вспыхнуть светом, хотя огонь его и не коснется» (Коран, 24:35). Это означает, что Мухаммед находится ближе всех к огню.

Разум Мухаммеда и разум четырнадцати непорочных исходят от единого Разума, который в шариате именуется «Рухульгудс» («Святой Дух» имеется в виду ангел Джабраил), или Подтверждающий Ангел, Завершающий Ангел, Столб Света.

То есть, основой для нашего блага является Свет Мухаммеда и Свет его наследников. Именно об этом говорил пророк, когда сказал: «Прежде, чем приступить к творению, Аллах создал мой Свет, мой Разум, и мою Душу»

Теперь тебе стало ясно, что без Светильника ни один Луч не сможет быть продолжением Света. Но так же не может быть и Тени. То есть без Светильника не может быть ни Луча, ни Тени. Лучи, получающие помощь от Сияния – это люди уверовавшие. Тени – люди, принявшие неверие. Всё созданное – и Луч, и Тени – создано и существует благодаря Светильнику. Светильник состоит из непорочного сына имама. И он, в свою очередь, питается Огнем, который является желанием Аллаха»

Этими словами Ахунд завершил свою речь и спустился с кафедры.

Эй, Джалал-уд-Довле! Ахунд Молла Рахим использует странную терминологию и его слова многим малопонятны, но суть его слов в том, что Шейх Ахмед Бахрейни тоже обладает верой в Единого Творца, просто некоторое время он был на стороне Алевитов. Одним из них был некий тип, который называл себя Творцом, Создателем, Оживляющим, Умертвляющим, требуя от последователей, чтобы они приносили ему клятву верности. Если прочитать книги, написанные в Египте во времена правления алевитов, то можно познакомится со многими идеями Ахмеда Бахрейни.

Вкратце, идея Шейх Ахмеда Бахрейни в том, что Аллах и Имамы – одно целое. То есть, так же, как и у христиан – Отец, Сын и Святой Дух.

Судя по его речам про Светильник, Огонь, Сияние, Лучи, Тени и тому подобное, это больше подходит под идеи многих философов языческой древности, чем на идеи уверовавшего в единственность Творца. Более того, по его теории, по которой мы все (Лучи и Тени) созданы из Огня – желания Аллаха, и не могли бы существовать без этого, получается, что и Огонь – желание Аллаха, не могло бы существовать без нас. Либо, это был бы бесполезный Огонь, который не дает ни Света, ни Тени. То есть, получается, что Аллах без нас – бесполезен и не обладает способностью разделять Свет от Тьмы. Что и требовалось доказать.

И каким только образом им удается совместить подобную идеологию с Исламом – уму не постижимо.

После того, как мы покинули мечеть, мой товарищ спросил о том, понравилась ли мне проповедь и после моего отрицательного ответа он сильно удивился: «Ты достаточно знающий и мудрый человек, неужели не смог постичь эту простую истину?»

Чтобы понять эту «простую истину» наверно недостаточно обладать знаниями и разумом, надо еще и быть уроженцем Табриза и проживать там не менее двух-трех лет, чтобы пропитаться благоговением перед подобными идеями.

Другой товарищ предложил мне послушать то, что он назвал «Рукни-рабе», которого зовут Карим Хан, и который проживает в Кирмане. По его словам, это Карим утверждает, что Вселенная держится на четырех столпах: одним из столпов является Творец, вторым – пророк Мухаммед, третьим – имамы, а четвертым – сам Карим Хан, который уполномочен быть четвертым столпом самими имамами, и судьба всех созданий зависит от него, поэтому нельзя от него отказываться, иначе Вселенной придет конец. А когда Карим Хан умрет, придет другой «рабе» и так будет до скончания времен. Жаль, что ничего более о его идеях он сказать не мог, но добавил, что у него есть какая-то книга под названием «Иршадуль-ивам», и что в большинстве городов Ирака его учения весьма популярны.

Так же мне не удалось узнать от них ничего нового про идеи бабитов. Мне сказали, что в Табризе их много, но они боятся говорить о своем учении. Однако, мне известно, что в книге бабитов есть два довольно справедливых установления. Одним из них является то, что по этой книге, любая женщина обладает равными правами с мужчинами и должна быть в равной степени защищена, образована и воспитана. Даже запрет на покрывание лица снят. В этом плане его идеи близки к идеям Хасана ибн Саббаха, который был против айата о ношении хиджаба.

Другим сюрпризом в его книге было то, что он не считает ни одно из творений нечистым, хоть и считает некоторые создания отвратительными. Например, он утверждает, что свинья, собака, вино и кровь не являются нечистыми, но они вызывают отвращение, так же, как и лягушка считаясь дозволенной, является отвратительной пищей.

Говоря коротко, я веду опять к тому, что пока не будет развития в системе образования и пока народ не сможет отличить откровенную чушь от знаний, такие как Шейх Ахмед Бахрейни, Баб или Карим Хан будут появляться чуть ли не каждый день, вовлекая народ в еще более убогий мрак.

Только когда начнется в этой стране прогресс, когда начнет развиваться наука и образование, когда народ перестанет воспринимать всерьез всякую мистику, чудеса и религиозный бред, когда он начнет шагать в ногу со временем, только тогда таким людям, как Шейх Ахмед Бахрейни, Баб или Карим Хан закроется доступ к массам, и только тогда народ освободится от мракобесия и маразма, а также от деспота, у которого появится другое, более благовидное прозвище, и который будет любим как своим, так и другими народами мира, обеспечив этим мир и благополучие для своей страны и своего народа.

Через неделю поеду в Раште. Месяц буду там, после чего отправлюсь в Мазандаран.
До скорого.
Кемаль-уд-Довле